Светлое Христово Воскресение в дореволюционном Киеве неизменно праздновалось с большим размахом. Но если первый день Пасхи практически весь город проводил одинаково, второй и третий день всякий отмечал по-своему – в силу своих предпочтений и финансовых возможностей
В 1901 году к празднованию Пасхи начали готовиться заранее и серьезно. И пока на кухнях городских квартир и особняков пеклись куличи, варились крашенки, жарились и тушились всякие другие пасхальные вкусности, городские власти тоже не сидели, сложа руки.
Накануне
26 марта начальник Киевского почтово-телеграфного округа попросил бандерольные отправления с визитными карточками, а равно поздравительные письма к празднику св. Пасхи, опускать в ящики заблаговременно, с надписью в верхней части: «поздравительное». Корреспонденцию с такими надписями, при условии, что она попадет в почтовые ящики до 16 часов Страстной субботы, почта обещала доставить по назначению «непременно в первый день св. Пасхи».
С 27 марта в городе открыли для публики все городские скверы и сады, кроме Царского сада, который продолжали приводить в порядок после зимы. В связи с этим киевский полицмейстер приказал чинам полиции установить надзор «за порядком и благонравием». Для этого на дежурство в сады и скверы были назначены надзиратели и городовые, а в часы наибольшего скопления публики предписывалось обходить места гуляний лично приставам и их помощникам. В обязанности полиции вменялось: «Не дозволять нянькам и прислуге оставлять детей без присмотра. Пьяных, безобразников, оборванцев, разносчиков и нищих не впускать, а замеченных в садах удалять. Привлечь к надзору за порядком сторожей и оказывать им со своей стороны содействие. Езду на велосипедах не допускать, за исключением специально оговоренных мест и часов».
На время пасхальных праздников увеселительные и питейные заведения Киева были переведены на особый режим работы. В страстную пятницу, 30 марта, все питейные заведения закрывались на весь день. В субботу их работа разрешалась, но закрыться они должны были не позднее 6 часов вечера. В первый день Пасхи, 1 апреля, все рестораны, пивные и рюмочные снова были закрыты, а на второй и третий день им разрешалось открываться не ранее окончания утренней литургии и закрываться не позднее 5 часов вечера.
В первый день Пасхи всякие представления, спектакли, зрелища и народные гуляния строго запрещались. Не работали и театры, синематографы и другие увеселительные заведения, открыть которые разрешалось только вечером в понедельник. С полудня понедельника разрешили народные гуляния на Львовской площади.
С утра 30 марта центральные улицы были украшены гирляндами разноцветных электрических ламп и по всему городу развешены государственные флаги. Киев к празднику был готов.
Официальная часть
В ночь на 1 апреля Киев спать не ложился. К десяти часам вечера в городские храмы потянулись первые ручейки прихожан, стремящихся занять лучшие места поближе к церковным алтарям. Затем эти ручейки превратились в полнолюдные реки и уже за час до полуночи оказались заполненными до тесноты не только все городские и домовые церкви, но и примыкающие к ним церковные погосты. Главная церковная служба столицы проходила в Киево-Софийском соборе, где наблюдалось наибольшее скопление народа. Впрочем, кого попало в храм не пускали – собор был заполнен представителями местной и гражданской администрации во главе с генерал-губернатором и командующим войсками Киевского военного округа генерал-адъютантом Михаилом Ивановичем Драгомировым.
Ближе к полуночи прибыл и церковный владыка – преосвященный Сергий, епископ Уманский. Прибытие его было обставлено с применением новейших достижений научно-технического прогресса. Незадолго до этого в храме было оборудовано электрическое освещение, но «торжественный запуск объекта в эксплуатацию» был отложен до Пасхи. Едва владыка пересек порог собора, как зажглись электрические лампы в паникадилах, главном алтаре и центральном куполе, озаряя древние своды, образа и присутствующих невиданным ранее в этих стенах ярким светом.
Служба продолжалась до утра и состояла из нескольких последовательных обрядов – пения канонов, ектений, каждений и крестного хода вокруг храма. Главное таинство этой ночи произошло ровно в полночь: «Наконец, канон закончился, плащаница была внесена священнослужителями в алтарь, и врата царские закрылись. Несколько мгновений пауза. Но вот с первым ударом 12 часов из закрытого алтаря послышались слова торжественной песни «Воскресение Твое, Христе Спасе, ангелы поють на небеси». Пасхальное евангелие читалось в храме сразу в нескольких местах – одновременно на русском, церковно-славянском, греческом, древнееврейском, немецком языках и латыни и сопровождалось праздничным трезвоном колоколов.
Кульминацией праздника было «христованье» – троекратный ритуальный поцелуй владыки сначала с коллегами в алтаре, а затем с генерал-губернатором и «другими представителями администрации» в солее. Руководящий пример был тут подхвачен остальными прихожанами, поздравительные приветствия вырвались за стены собора и уже через несколько минут «христосовался» уже весь город, не взирая на пол, возраст и звание.
Часть неофициальная
1 апреля, первый день Пасхи, Киев отсыпался после всенощной службы, и только ближе к вечеру на улицах стали появляться прохожие. Большинство городских обывателей проводили этот день в кругу семьи или в гостях, обмениваясь пасхальными подарками. Только на второй день Киев оживился. Городские сады и скверы были переполнены гуляющей публикой. Театры и другие места общественных увеселений также не могли пожаловаться на недостаток посетителей и собирали «хорошие сборы», наверстывая убытки, связанные с вынужденным простоем.
Для «простого народа» Киевским попечительством о народной трезвости были устроены бесплатные развлечения на городских площадях. На Сенной площади для киевлян работали традиционные кукольные балаганы с «пресловутым Петрушкой, известным также как Ванька-ру-тю-тю», «плохими гимнастами и фокусниками», «физико-волшебными кабинетами», «женщины-пауки» и «дети-геркулесы». Особой популярностью пользовались установленные здесь карусели, а основными потребителями предлагаемых развлечений были «солдаты, мастеровые, прислуга и т. д». К вечеру народ постарше собирался за праздничными столами, а молодежь разбегалась по танцевальным вечерам, которые устраивали дворянское и купеческое собрания и другие общественные организации.
В общем и целом праздничные пасхальные дни в Киеве 1901 года прошли спокойно, если не считать задержанных пьяных и мелких драк. Испортила криминальную статистику другая пасхальная традиция «игра в войну».
Бойцовский клуб
2 апреля 1901 года около шести часов киевские мещане Иван Цехмистров и Сергей Горбатюк своими силами попытались воспроизвести сюжет, использованный Михаилом Юрьевичем Лермонтовым в «Песне про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова».
Старинную русскую народную забаву – «бои стенка на стенку» в дореволюционном Киеве называли «игрой в войну». Забава эта культивировалась исключительно на рабочих окраинах – Лукьяновке, Зверинце, Соломенке, на Байковой и Лысой горе.
В боях стенка на стенку сходилось от нескольких десятков до сотни мальчишек, парней и молодых мужчин. На второй день Пасхи подобная баталия произошла на Лысой горе за Верхней Соломенкой. Собравшиеся на игру несколько десятков человек разделились на две партии и принялись показывать удаль молодецкую, разминать друг о друга кулаки. Обычно такие сражения заканчивались разбитыми носами, губами и синяками вокруг глаз. Но, к сожалению, иногда «поединщики» заигрывались и в ход шли ножи, палки и камни.
Полиция отслеживала подобные мероприятия и пыталась разгонять их самостоятельно или с привлечением казаков, но в этот раз не доглядела. В какой-то момент Цехмистров и Горбатюк вывалились из общей драки и их отношения из чисто спортивных перешли в лично-неприязненные. Очевидцы видели, как Горбатюк гонялся за своим противником, а догнав, ударил камнем по голове. От полученных повреждений Цехмистров скончался на месте, а праздник был безнадежно испорчен. Убийца с места происшествия скрылся и только на следующий день явился с повинной в Бульварный полицейский участок, при этом заявил, что умысла на убийство не имел…