Местные органы самоуправления получили право закрывать торговлю спиртным на свое усмотрение.
В Киеве эта мера задела более чем 100 владельцев специализированных магазинов, торговавших винами «только собственных садов», а также фирменной «Массандрой», виноградными кавказскими винами и «иностранными винами» с главного склада в Бордо.
Власти обещали возобновить продажу «градусных» напитков уже через месяц – с 7 августа, потом отложили до 16 августа, затем перенесли на 1 сентября.
Тем временем, империя объявила всеобщую мобилизацию в связи с объявлением войны. Газеты известили читателей о том, что «Государь Император 22 августа 1914 года Высочайше повелеть соизволил: существующее воспрещение продажи спирта, вина и водочных изделий для местного потребления в Империи продолжить впредь до окончания военного времени».
Следующая после указа неделя ознаменовалась массовыми алкогольными погромами по всей стране. Возмущенные граждане, желая запастись спиртным, разгромили 230 заведений, торговавших крепкими напитками. Причем в ряде городов полиция, чтобы остановить беспорядки, была вынуждена открыть огонь.
В поисках альтернативы
Если производство и торговля вином находились в частных руках, то водка являлась монополией государства (отчего и называлась в народе «монополькой» или «казенкой»). После запрета продавать населению горькую, министерство финансов распорядилось закрыть ставшие ненужными казенные винные лавки. Персонал был уволен. Заодно сократили и администрацию казенных винных складов. Людям выдали «заштатное пособие».
Впрочем, действующее законодательство не воспрещало населению самостоятельно изготавливать пиво, медовуху, брагу, другие домашние напитки. Но при этом нельзя было производить и хранить спиртное в чрезмерных количествах, а также продавать его на сторону. Для собственного потребления – пожалуйста!
Неудивительно, что расцвело самогоноварение. И не только кустарное, в домашних условиях. Дело быстро поставили на солидную основу: появились целые подпольные заводы по производству разного рода сивухи. Их продукцию сбывали из-под полы на киевских рынках – Житнем, Сенном, Бессарабском.
Любители чарки, лишившись спиртного, начали срочно искать альтернативу. В газетах появились возмущенные статьи по поводу потребления народом денатурированного спирта, киндербальзама (слабой спиртовой настойки), политуры (спиртового лака), ханжи (псевдоалкогольного напитка на основе денатурированного спирта, лака или политуры) и тому подобного.
Как обойти закон
Спирта – настоящего, медицинского – в Киеве было полно. Казалось бы, откуда, если запрет?
Во-первых, его продавали в аптеках. Без рецепта отпускали 15 г для внутреннего употребления и 30 г для наружного применения. Зато вино, коньяк и водку отпускали исключительно по рецептам.
Раздобыть «алкогольный» рецепт в Киеве не составляло особого труда, ведь в городе было много раненых, находившихся на излечении дома. Их родственники не упускали возможности обзавестись «градусным» рецептом.
Кроме того, можно было достать и вообще липовый рецепт. Дело в том, что врачи быстро нашли общий язык с аптекарями – подпись определенного эскулапа на рецепте гарантировала легкую покупку алкоголя в соответствующей аптеке.
Во-вторых, необычайно расцвела «водочная парфюмерия» – предприимчивые галантерейщики, быстро уловив специфический массовый спрос, начали выпускать специальные «питьевые» одеколоны. От обычных они отличались б?льшим содержанием спирта. Товар пользовался повышенным спросом!
Причем пропустить «рюмочку одеколону» не стеснялась даже интеллигентная публика, особенно перед походом в театр. На спектаклях театра Соловцова, например, в зрительном зале пахло жженым кофе, п?том и одеколоном.
В-третьих, спирт в изрядном количестве имелся и на армейских складах. Формально он был необходим, чтобы протирать боевую технику. Но фактически господа офицеры охотно разливали его по стаканам.
Солдаты, кстати, научились извлекать спирт из гуталина: намазывали на хлеб, спирт впитывался, после чего гуталин снимали, а хлеб съедали.
Выпить и не умереть
Многие киевляне отправлялись «остаканиться» в подпольные шинки, где им наливали какой-нибудь денатурат, а то и вовсе опасную для здоровья жидкость неизвестного происхождения. Нередко это приводило к тяжелым последствиям – людям становилось так плохо, что приходилось вызывать «скорую».
Потребление в Киеве поддельного алкоголя достигло таких масштабов, что стало предметом дипломной работы выпускника Киевского коммерческого института Василия Резниченко.
Тема говорит сама за себя: «Статистика отравлений денатурированным спиртом и другими суррогатами спиртных напитков в г. Киеве в 1914, 1915 и 1916 годах (в таблицах и диаграммах)». Резниченко завершил ее, судя по поставленной им дате, 9 февраля 1918 года.
Изучив материалы Киевского общества скорой помощи, студент составил шесть таблиц и три диаграммы. Из них следует, что начиная с лета 1914 года до конца 1916-го – за два с половиной года войны – в городе зафиксированы 423 случая тяжелого отравления поддельным алкоголем. Стремительный рост алкогольных отравлений наблюдался на протяжении первых шести месяцев войны, а к концу 1916 года количество подобных несчастных случаев упало до минимума. То ли пить стали меньше (что вряд ли), то ли киевляне, наконец, полностью адаптировались к новым питейным условиям.
«Весьма интересная по сюжету работа, – отметил рецензент диплома. – Добросовестно и с любовью к делу написана, использован сырой материал. Получились оригинальные выводы».
Вино в законе
Император, пытаясь обуздать ушедшее в «тень» алкогольное производство, принявшее необычайный размах, вынужден был пойти на некоторые уступки. Например, 31 мая 1916 года разрешил свободную торговлю виноградными винами крепостью до 16% – правда, только в тех местностях, где нет военных действий. Царская милость вернула на киевские прилавки столовые вина – сухие и полусладкие.
Кроме того, в городе продолжали работать дорогие рестораны и клубы. Там, как и до войны, подавали водку – еще осенью 1914 года последовало распоряжение властей «об исключительном праве продажи для ресторанов первого разряда и аристократических клубов».
Впрочем, утверждать, будто сухой закон не коснулся богатых людей, а ударил исключительно по бедным, тоже не вполне корректно. Те, кому средства не позволяли посещать рестораны вроде «Континенталя» или «Европейского», покупали водочный рецепт у врача. Либо переходили на «питьевой» одеколон. Или осваивали тонкости самогоноварения… Каждый социальный слой по-своему противостоял сухому закону.