Текс опублікковано російською мовою:
Неосведомленный наблюдатель мог бы счесть, что стал свидетелем великого исхода. Семьи киевских обывателей в полном составе покидали город на собственных экипажах, колясках извозчиков, нанятых подводах, пригородных поездах и пароходах, велосипедах и гребных лодках.
В дорогу их гнали не нужда, не стихийное бедствие и даже не призывы великого французского философа-литератора Жан-Жака Руссо вернуться назад к природе. Киевляне двигались в разных направлениях, но с одной целью. Они направлялись на пикник.
Непреодолимое желание хоть на день, хотя бы на несколько часов вырваться из каземата тесных квартир, плена пыльных городских улиц, оков обыденности и ежедневной рутины, чтобы насладиться прелестью пейзажей киевских окраин, вдохнуть чистого воздуха и удовлетворить свой нагулянный аппетит приготовленными на огне костра яствами.
Рique-nique
За честь считаться родиной пикников вот уже двести лет безуспешно борются Англия и Франция — аристократия по обоим берегам Ла-Манша в середине XVII века.
Первоначально праздничное застолье на воздухе являлось завершающим этапом большой охоты, но со временем пикники выделились в отдельный, самодостаточный вид развлечения аристократов и буржуазии.
К концу XIX века среди британской богемы попытка совместить трапезу с другим мероприятием, будь то охота, прогулка или посещение театра стало считаться дурным тоном.
Сам обычай оброс кучей условностей и условий, далеко заткнув за пояс знаменитую японскую церемонию чаепития.
Так, к примеру, инструкции по порядку проведения пикника, опубликованный в Лондоне в 1880 году, требовали наличия на импровизированном столе, не менее 30 блюд, в том числе холодных и горячих мясных, овощных салатов, пирогов, десертов, компотов и чая.
Сидеть предписывалось прямо на траве, а лишь в исключительных случаях допускалось усаживаться на подушки или покрывала.
Именно в туманном Альбионе и родилась поговорка: «Единственным поводом и целью для пикника является хорошая погода».
По богатому
Главной «полянкой» для проведения весенних пикников киевской публикой в середине XIX века служила Шулявская роща.
К организации «завтрака на природе» киевляне относились со всей серьезностью – с собою привозили казаны, кастрюли, сковороды, жаровни, самовары.
С утра роща оглашалась треском ломаемых сучьев и стуком топоров. Затем она затягивалась дымом костров и заполнялась ароматами жареного-вареного-печеного.
Народу на пикник выезжало столько, что со стороны его скопление напоминало ярмарку в разгар торга или орду кочевников на привале.
Вслед за отдыхающим людом выдвигался и люд торговый, предлагающий сладости, мороженное, фрукты, квас, пиво, сбитень и водку. Отдыхали, кто во что горазд.
Наиболее добропорядочная публика, закончив трапезу и посвятив некоторое время прогулкам, играм, песням и пляскам, уставшая, но довольная возвращалась в город. Вместе с сумерками на рощу опускались разврат и криминал.
Национальные особенности
Лондонский светский Chambers Journal в 1857 году опубликовал статью с перечнем опасностей, которых следует остерегаться во время пикника на природе.
Самые грозные из них таились в виде ос в чае, песка в сэндвичах, мокрых купальных костюмах и конструкции штопоров, созданных безумными изобретателями.
Опасности, подстерегающие киевских любителей пикников, были задокументированы в рапортах полицейских чинов, заметках журналистов, ведущих криминальные хроники, и статьях фельетонистов, обличающих людские пороки.
Пьяные, зачастую массовые драки, поножовщина, грабежи, разбои, хулиганство, изнасилования.
Отдыхать киевским городовым и урядникам в такие дни не приходилось.
К утру полицейские части оказывались забитыми пьяными дебоширами, которых полицейские чины в течение ночи отлавливали по всему городу.
Впрочем, долго с ними не церемонились. Как правило, протрезвевшие буяны после скорого, но справедливого разбирательства получали заработанную ими меру дисциплинарной ответственности в виде нескольких десятков ударов розгами.
Самые отъявленные правонарушители кроме этого приговаривались к принудительным работам по благоустройству (уборке) городских улиц.
Лица же заподозренные или уличенные в совершении преступлений, попадали в сыскной отдел или к судебным следователям.
Массовые оргии, которыми завершались шулявские пикники для городских властей на протяжении нескольких лет были настоящей проблемой.
Софийский монастырь, являющийся собственником этих земель ни сил, ни средств, чтобы остановить нашествия сезонных отдыхающих не имел.
Перевод этого участка в городскую собственность в 1847 году тоже ощутимых изменений не вызвал. Деревья все также рубили и ломали ради костров. Земля по-прежнему вытаптывалась толпами отдыхающих, груды мусора из яичной скорлупы, оберточной бумаги, бутылок и жестянок продолжали расти.
По законам военного времени
В 1857 году на многострадальной земле Шулявской рощи разместился Владимирский кадетский корпус. Военные терпеть в соседях гнездо разврата не стали, а предприняли все доступные меры, чтобы его разорить.
Бродяги, девушки легкого поведения, подозрительные лица, пьяницы с территории рощи, переименованной в Кадетскую, беспрекословно выдворялись и передавались полицейским властям. Об организации тут групповых пьянок и массовых драк теперь не могло быть и речи.
А вот массовые гулянья в роще возобновились – теперь за их организацию и проведение отвечало Киевское благотворительное общество под руководством совета и председателя С. А. Драгомировой. Софья Абрамовна была супругой того самого Михаила Ивановича Драгомирова – командующего войсками Киевского военного округа, Киевского, Волынского и Подольского генерал-губернатора.
Альтернативой пьянству и беспорядочным половым связям Драгомировы предлагали спортивные игры, конкурсы и эстрадную программу.
К примеру, в 1898 году разыгрывалось 200 поощрительных призов. Участником конкурсов предлагалось: «лазанье на мачты, бег в мешках, беганье под ведром, бег взапуски с препятствиями, хождение на доске с ряжкою (лохань, банная шайка), хождение по горизонтальному бревну с дамой».
Вместо похабных песен, звучащих в Шулявской роще, для публики в Кадетской роще играли четыре военных оркестра, хор балалаечников и пели три хора песенников.
На открытой сцене давали представление труппа театра Шато-де-флер Ивана Кульчицкого, неаполитанская труппа из десяти певцов и музыкантов, балалаечная капелла, куплетист-комик Дрецо, народный рассказчик Александров и дуэт комических балалаечников.
Вечер завершался запуском воздушного шара и «бриллиантовым фейерверком». Все удовольствие стоили 20 копеек (цена трамвайного билета) с взрослого и 10 копеек с ребенка.
Спиртное на гуляньях было строжайше запрещено, а курить дозволялось только в специально отведенных местах. Желающих нарушать установленные порядки не находилось.
Что, однако совсем не странно, если учесть за стоящий за организаторами мероприятия административный ресурс.