Где же искать коренных киевлян, как не на Подоле. Всего несколько домов в этой части города пережили страшный пожар начала XIX века. Один из них до сих пор поддерживает в жилом состоянии киевлянин в четвертом поколении. Всего в столице жителей с более-менее долгой родословной, по мнению историков и краеведов, не более 10%.
Самый старый дом
Этот дом киевские экскурсоводы показывают как самое старое жилое здание на Подоле. А сохранилось оно благодаря владельцу, киевлянину в четвертом поколении, прадед которого и выкупил некогда здешнюю усадьбу, чтобы влиться в торговую жизнь города.
Наверняка многие знают, что деревянный в прошлом Подол не раз горел, пока однажды в 1811 году не выгорел практически весь. Из двух тысяч усадеб осталось чуть более десятка каменных домов да фундаменты. Тогда район из пепла отстраивали заново. А одно из допожарных зданий стоит до сих пор по адресу Контрактовая площадь, 7. Его теперь непросто найти – на улицу его фасад не выходит и надо зайти в его двор через арку другого фасадного дома.
Одноэтажное здание 1797 года постройки принадлежало Вишневским и служило для хозяйственных нужд, а также для приема гостей. Жить в каменных домах тогда считалось вредным для здоровья, рассказывает нынешний хозяин дома Константин Малеев.
В XIX веке внучка Вишневского достроила второй этаж. А в 1891 году усадьбу купил старообрядец Максим Федорович Нечаев, который прибыл вместе с семьей в Киев из Добрянки, Черниговской губернии. Это и был прадедушка Константина Малеева. У Максима Федоровича была большая семья: пять детей от первой жены и восемь — от второй.
Такое расположение Нечаев выбрал не случайно: здесь он открыл кондитерское производство и ежегодно участвовал в знаменитой Контрактовой ярмарке. Продавали разные сладости, но фирменным товаром были нечаевские пряники. За шесть недель торгов их сбывали по 500 пудов. На стене в старинном доме висит большая фотокартина: на ней как раз та самая ярмарка с палатками, среди которых есть и Нечаева.
Воспоминания о сладостях на Контрактовой ярмарке есть у киевлянина Константина Паустовского в «Повести о жизни»: «Маслянистые глыбы белой и шоколадной халвы хрустели под ножами продавцов. Прозрачный розовый и лимонный рахат-лукум заклеивал рот». Нож для халвы был специальный и он сохранился у правнука подольского кондитера.
После смерти главы семейства дело продолжила его жена. А старший сын от первой супруги развил свое кондитерское предприятие и превзошел отца – открыл магазин на главной тогда деловой и элитной торговой артерии Киева – Крещатике.
Новые времена
Если бы все продолжалось так и дальше, то родители Константина Сергеевича вряд ли бы могли встретиться, разве что на той же ярмарке. Ведь семья мамы была купеческой и проживала на Подоле, а род отца – дворянский и обитали они на Печерске в кругу военных и таких же благородных дворян.
Но в 1917-1919 годах купечество и дворяне оказались в одной лодке: под угрозой существования. Начались аресты и расстрелы. Прабабушка старалась спасти детей и выслала всех из родового гнезда, куда удалось пристроить: кого в соседний район, кого в другой город. Главная мысль была: лишь бы не застали дома.
Голод 1932-1933 годов помогла пережить все та же подольская усадьба. У Нечаевых была дача в Пуще-Водице, куда в дореволюционные времена по старой киевской традиции семья выезжала на летний период, и огороды на Оболони. «Но главный вопрос был не в том, чтобы вырастить, а как сохранить – ведь холодильников не было, а здесь еще был подвал с ледниками», – рассказывает Константин Малеев. Ледники наполнялись льдом и снегом, и многие месяцы выполняли роль холодильника с морозилкой. Плодами оболонских огородов сильная женщина и своих кормила, и умирающих с улицы выхаживала.
И все-таки избежать потерь не удалось. Константин Сергеевич говорит, что расстреляли девятерых родственников. Отец же его женился на маме после шести лет лагерей, куда он попал за то, что ему кто-то якобы сообщил о существовании какой-то подпольной организации, а он об этом не доложил куда следовало. Любопытный факт: из лагеря отец привез портрет, который один из тамошних заключенных нарисовал с отца и по имеющимся фотографиям родственников. Вот она – сила семейных уз.
Однако до этого была еще и война 1941-45 гг. Осенью 1941 бабушка собрала всех родственников, кто был в Киеве, обратно в родительскую усадьбу со словами: «Судя по всему, времена пришли такие, что придется помирать, так помирать будем все вместе в родном доме». Так и прожили Нечаевы-Малеевы в одной усадьбе все советские годы. В 1960 году, правда, власти вспомнили и национализировали имение. Вышло постановление Кабинета министров об усилении борьбы с использованием жилых помещений для получения нетрудовых доходов. В усадьбе же было 15 квартир (одна комната считалась тоже квартирой) и часть из них хозяева – уже пожилые бабушки и дедушка, действительно сдавали.
Детство на Подоле
Сам Константин Малеев вырос в этом же доме. По семейным рассказам хорошо представляет жизнь в начале ХХ века: как мальчики ходили в мужскую гимназию – здание на этой же Контрактовой площади, углом смотрит на Андреевский спуск. Девочкам надо было пройти пару десятков дальше – в женскую гимназию на Покровской улице (теперь лицей № 100). На лето выезжали на дачу, а дом в это время ремонтировали. Жители ближайших кварталов по воскресеньям встречались в одной церкви, слушали одного и того же священника о том, что есть добро, а что – зло, и доверяли своим соседям.
Детство Константина Сергеевича прошло в 60-х годы ХХ века и это тоже уже безвозвратно ушедшая эпоха. Друг и одноклассник жил на Покровской улице, семья его тоже из старых киевлян. Детские праздники Константин Малеев нередко проводил в квартире Кончаковских – родственников жены Булгакова. «Дедушка моего одноклассника был врачом. Если кто-то заболевал – сразу к нему. Получается, родственники моего дедушки бежали к дедушке моего одноклассника. Это был мир, где все друг друга знали и все играли какую-то свою роль», – рассказывает киевлянин.
Родительский дом со временем пустел: кого-то переселяли, кто-то уходил из этого мира навсегда. Потом здесь был склад жилищной конторы. Константин Малеев что-то выкупил, на что-то доказал свои права и теперь это его дом. О нем постепенно узнали люди творческих профессий. Стали напрашиваться сюда с музыкальными квартирниками и организовывать лекции об истории Киева.
Доверять друг другу
Развитие мегаполисов во второй половине XX века разрушило город и село в традиционном представлении, считает подолянин Константин Малеев. Но в Европе этот процесс был постепенным, а в Киеве – почти взрывным. Раньше город – это был некий круг людей, которые устанавливают и живут по своим правилам, у каждого свое значение в обществе, все всех знают и доверяют друг другу. На день рождения собирались семьи из четырех поколений.
«Сейчас мы доверяем государству, а не друг другу. Хотите в старости жить хорошо, значит, вы должны заработать большую пенсию, а не родить 10 детей, чтобы они вас кормили. Сто лет назад мысли такой не было. Тогда полагались друг на друга и на соседей, и на общину больше, чем на другие обстоятельства», – говорит Константин Малеев.
По мнению жителя Подола, беда в том, что изменения происходили слишком быстро и традиции не успевали приживаться среди вновь прибывших. Потому старается беречь их сам. За деньги, вложенные в старенький домик, можно было уже квартиру на Манхеттене купить, шутит киевлянин. Но туда не смогли бы собраться родные, попить чай и душевно поговорить.