Киеву не сравниться с Нью-Йорком, где работает 420 театров, или с Парижем с его 353 театральными заведениями, но и 70 с лишним киевских театров – это немало. И среди них три кита, на которых стоит театральный Киев: Национальная опера, Национальный академический драматический театр имени Ивана Франко, Национальный академический театр русской драмы имени Леси Украинки
Главный режиссер Национальной оперы Анатолий Соловьяненко рассказывает «Большому Киеву», что за счет государственного бюджета в театре финансируется только фонд заработной платы. «Все остальное, – отмечает Соловьяненко, – мы делаем за счет тех денег, которые зарабатываем на показе спектаклей и концертов. Плюс помощь, которую получаем от наших партнеров по конкретным проектам. Так, например, что касается нашего «итальянского репертуара», мы уже более десяти лет очень плотно сотрудничаем с посольством Италии в Украине и Институтом итальянской культуры в Киеве и вместе с ними осуществили около десятка проектов».
Очень важную роль, по его словам, играет то, что в Украине работает ряд крупных итальянских компаний, которые удается привлечь к финансированию проектов. Например, в последней премьере – опере «Набукко» – партнером выступил Правэкс-Банк, который входит в банковскую группу Intesa Sanpaolo.
Когда речь идет об опере мирового класса, на ум сразу приходит La Scala. Но, оказывается, кое в чем киевляне превосходят миланцев. Так, репертуар La Scala в этом сезоне состоит из 11 оперных спектаклей, а Киевской оперы – из 24. «Причем в репертуаре La Scala вы не найдете ни одной старинной или модерновой оперы, потому что они интересны очень ограниченному кругу зрителей. Зато «Травиата», «Набукко», «Дон-Жуан» – это спектакли, на которых зал будет всегда заполнен», – объясняет Соловьяненко.
Заметим, в репертуаре Национальной оперы есть и «старинная» (так среди музыкантов принято называть оперы, написанные до Моцарта) «Служанка-госпожа» Перголези, и модерн – в частности, «Limbus-Limbo» Стефано Джервазони, написанная в 2012 году.
Отсюда следует вывод, что в Милане умеют считать деньги и к финансовой стороне творческих предприятий относятся рационально. Об этом говорит и второе важное отличие зарубежных оперных театров от наших – спектакли там показываются «блочным методом». Например, три недели подряд идет представление «Травиаты», следующие три недели – только «Дон-Жуан», и так далее.
По словам Соловьяненко, такое правило выгодно и с творческой стороны: пока на сцене идет один спектакль, есть возможность отрепетировать и подготовить другой. К тому же нет необходимости часто менять декорации. «У нас ситуация намного более сложная, потому что мы каждый день показываем разные спектакли. А работать так, как театр La Scala, мы не можем, потому что у них каждый день зал на 97-98% заполняется за счет туристов. У нас же 90% наших зрителей составляют киевляне. И на один и тот же спектакль мы три дня подряд полный зал не соберем», – говорит главный режиссер Национальной оперы.
«Есть масса специфических вещей, которые надо учитывать, прежде чем сравнивать нас с зарубежными театрами, – продолжает Соловьяненко. – Например, если в Германии все оперы Вагнера принимаются на ура, то у нас даже самая лирическая и мелодичная из них, «Лоэнгрин», выдержит только несколько показов. Не говоря уже о «Кольце Нибелунгов». А ведь когда мы ставим новый спектакль и тратим на это большие для нас деньги, то должны рассчитывать на то, что постановка продержится в репертуаре театра семь-десять лет. И мы не можем позволить себе эксперименты».
Есть в работе Киевской оперы и еще одно важное отличие от других украинских театров – по умолчанию дорогостоящие постановки. «В оперном театре на сцену могут выйти двадцать солистов, – объясняет Соловьяненко, – которые три раза за спектакль переодеваются, сто человек из хора и пятьдесят из балета, и спектакль будет состоять из семи-восьми картин, которые показывают не обычную квартиру, а, например, замок дожей в Венеции. Конечно, это несоизмеримые с драмтеатром расходы. Но нам очень помогает, что в структуре оперы есть свой художественно-декорационный комбинат, работники которого состоят в нашем штате. Так что, по сути, наши расходы на постановку спектакля сводятся к расходам на материалы. Если бы мы заказывали, например, сценические костюмы где-то в ателье, это увеличило бы бюджет той или иной постановки в разы».
Сыграть и перевыполнить
У Национального академического драматического театра имени Ивана Франко денежные отношения с государством примерно такие же, как у Национальной оперы. По словам генерального директора театра Михаила Захаревича, государство оплачивает приблизительно 20% стоимости коммунальных услуг и полностью берет на себя фонд заработной платы. Тем не менее в театре прошли сокращения: пришлось уволить более 60 человек из административного и технического состава, а артистов, которые мало заняты в спектаклях, перевести на частичную оплату.
Ситуация существенно отличается от времен, когда государство было намного щедрее, но в театре не только не жалуются, но и перевыполняют план по доходам на треть и более. «Без этих перевыполнений, – утверждает Захаревич, – нам пришлось бы тяжело». Повышать цены на билеты здесь не планируют – опасаются потерять тех зрителей, у которых после предстоящего повышения стоимости коммунальных услуг останется еще меньше денег на посещение театра. Спонсоров найти сейчас сложнее, чем раньше.
«В прошлом сезоне мы поставили десять премьер при запланированных восьми, – добавляет художественный руководитель театра Станислав Моисеев. – Но в наступающем сезоне это вряд ли удастся. Планируем три-четыре премьеры на основной сцене и три-четыре на камерной». При этом оба – и Захаревич, и Моисеев – считают, что ситуацию, в которой находится театр, можно назвать благополучной.
Частный пример – декорации для спектаклей на площадь Ивана Франко со склада на проспекте Науки доставляет 38-летний ЗИЛ-130, расходующий 43 л бензина на 100 км. А на то, чтобы заменить грузовик на более современный, экономный автомобиль, средств нет. Добавляют головной боли менеджменту театра и спущенные сверху нововведения. В частности, перевод сотрудников на работу по контракту. «Предположим, – говорят в театре, – мы заключаем с артистами договор на три года. И тут фонд заработной платы нам на следующий год уменьшают, а сократить труппу мы уже не можем».
Еще одна проблема – электронная система торгов для закупок. Вроде бы хорошая и правильная вещь, но в театрах теперь молятся, чтобы самую низкую цену на нужный для нового спектакля реквизит не предложили за сотни километров от столицы – в ожидании поставки может сорваться рабочий график постановки.
На лондонском уровне
В Национальном академическом театре русской драмы имени Леси Украинки государство также обеспечивает фонд заработной платы. Иногда удается выпросить деньги на содержание здания. «Это важно, так как наш театр один из крупнейших в Украине, у нас три сцены», – объясняет заведующий литературной частью театра Борис Курицын.
Есть в театре и свой производственный корпус, что очень помогает ему в финансовом плане. «Практически все, что нужно для постановок, за исключением некоторых вещей, мы делаем сами, – говорит Курицын, – шьем костюмы, обувь. У нас богатейшая коллекция авторских эксклюзивных костюмов, некоторые – конца XIX века. На наших гастролях в Израиле выстраивались очереди, чтобы посмотреть на сценические костюмы, которые мы привезли. До нас туда приезжали московские театры, у которых на сцене были три стула и две табуретки, а мы так не ездим в принципе».
Цены на билеты не планируют повышать и в Театре русской драмы, так как существует риск потерять своего зрителя. При этом во время прошлогодних гастролей театра в Лондоне билеты на его спектакли стоили от ?30 до ?50 – столько же, сколько хорошие места, пусть и не в первых рядах, в Лондонской опере. И зал был полон.
Получается, киевские любители театра могут получить конкурентный художественный продукт по цене в несколько раз ниже мировой.