Перед студентами Киевского политехнического института, Университета Святого Владимира и других киевских вузов в мае 1917 года встал поистине гамлетовский вопрос: быть экзаменам или не быть, учиться или не учиться
Киевское студенчество в большинстве представляло собой народ социально активный. После свержения российского самодержавия забот у студентов значительно прибавилось. Высшие учебные заведения из храмов науки превратились в бурлящие центры политической жизни, офисы студенческих и национальных общественных организаций, штаб-квартиры милицейских дружин. Если в январе главной задачей для рядового студента было выполнение учебного плана и неустанный поиск средств на пропитание, одежду и жилье, то в мае 1917 года учиться стало просто некогда. Выборы студенческих советов, митинги, манифестации, политические дебаты об устройстве новой России, дежурство в составе милицейских патрулей и тому подобное отодвинули учебу на задний план.
Однако к окончанию учебного года юным революционерам пришлось вспомнить, что принадлежность к студенчеству влечет за собой некоторые отдельные неудобства – в частности, необходимость сдавать переходные и государственные экзамены, к которым многие оказались неготовыми. Подсказка пришла из Петрограда – министр торговли и промышленности Временного правительства разослал по губерниям телеграмму об отмене экзаменов в коммерческих училищах и торговых курсах, предлагая ученым советам этих средних учебных заведений оценить знания учащихся на основании уже имеющейся информации об их успеваемости в течение прошедшего учебного года.
Учиться или не учиться
Идея «пошла в массы», и уже 18 апреля (1 мая по новому стилю) в ежедневной газете «Киевлянин» появилась следующая заметка: «В университете. Вчера проходили факультетские собрания студентов, на которых решался вопрос о том, держать ли весной экзамены или нет. Собрания были созваны по инициативе совета центров высших учебных заведений, высказавшегося за недопущение экзаменов.
Студенты юридического факультета решили 146 голосами против 108 держать экзамены. Студенты физико-математического факультета высказались за прекращение экзаменов и студенты-филологи за держание экзаменов».
Спустя пару дней юридический факультет, решив закрепить свое решение делом, публикует объявление: «Студенты-юристы, желающие согласно состоявшемуся 17 апреля постановлению факультета продолжать занятия и приступить к полукурсовым экзаменам, приглашаются на собрание, которое состоится в университете 22 апреля в 11 час. утра. Собраться просят около XIV аудитории».
Ответный ход оппонентов не заставил себя ждать, причем свою позицию они постарались закрепить ее регистрацией в органе местной исполнительной власти: «20 апреля 1917 года исполнительный комитет своей печатью утвердил следующее постановление: Совет студенческих депутатов постановил занятия во всех учебных заведениях прекратить «на основании суммирования голосов сходок всех высших учебных заведений. Против занятий – 2411, за занятия – 950, воздержались – 165».
И далее самое интересное: «Совет студенческих депутатов доводит до сведения, что он не остановится ни перед какими мерами для проведения этого постановления в жизнь».
В номере от 23 апреля 1917 года «Киевлянин» освещает происходящие события подробнее: «К прекращению занятий в высших учебных заведениях. Вчера в заседании исполнительного комитета председатель коалиционного студенческого совета доложил комитету о том, что киевское студенчество большинством двух третей голосов постановило прекратить занятия во всех местных высших учебных заведениях, предоставив, однако, возможность держать экзамены зачетникам и государственникам. В настоящее время поступило заявление старост высших женских курсов о том, что профессора этих курсов не согласны подчиниться решению студенчества и стоят на точке зрения свободы личности. Коалиционный совет студенчества, считая, что держание экзаменов в настоящее время является делом антиобщественным и деморализующим, намерен принять меры, чтобы его постановление было проведено в жизнь.
Так как всякие столкновения нежелательны, то коалиционный совет студенчества просит исполнительный комитет принять соответствующие меры и указать профессуре высших женских курсов, что представляется неудобным идти ей вразрез с коалиционным советом».
В исполнительном комитете, выслушав одну точку зрения, исходящую от студенчества, справедливо рассудили, что для принятия правильного решения необходимо услышать аргументы и другой стороны, тем более что «профессорская коллегия высших женских курсов, занявшая противоположную позицию, вероятно, имеет какие-либо мотивы не соглашаться». В результате обсуждения было решено провести еще одно совещание, на которое должны быть приглашены все стороны конфликта.
В своем заявлении коалиционный совет студенчества умалчивает о том, что протестует против отмены занятий не только профессура отдельных вузов, но и довольно большое количество студентов. Между тем 22 апреля состоялось собрание студентов-юристов, «принципиальных противников отмены весенних экзаменов». Таких присутствовало около ста человек: «Обсудив с чисто принципиальной стороны все обстоятельства создавшегося положения, собрание, не входя пока в правильность способа, которым определилось мнение студенческого большинства по вопросу об экзаменах, единогласно признало, что постановления большинства не могут ни в коем случае признаваться обязательными для всего студенчества, их можно признавать только лишь выражением мнения большинства, которое вправе обращаться с призывом к тому или иному действию, но не с повелением в категорической форме».
В итоге собрание юристов постановило «Приступить немедленно к полукурсовым экзаменам. Угроза применения к держащим экзамены насилия, вплоть до введения в стены университета боевых дружин, признана собранием заслуживающей самого решительного порицания».
Когда студенческое самоуправление не смогло само управиться
Очередная «встреча в верхах» состоялась 26 апреля. Вместо того чтобы решать злободневные и неотложные вопросы по ликвидации последствий наводнения, аварии на электрической станции, обеспечению Киева продовольствием, борьбе со спекуляцией и ростом уголовной преступности, президиум исполнительного комитета «в течение продолжительного промежутка времени обсуждал вопрос о прекращении занятий в высших учебных заведениях». На сей раз на заседание президиума были приглашены не только представители коалиционного совета студенчества, но и профессура высших женских курсов во главе с профессором Г. К. Сусловым, а также ректор университета профессор Н. М. Цытович.
Студенческий коалиционный совет «категорически настаивал на прекращении занятий и экзаменов», а профессора заявили, что «предоставляют этот вопрос всецело на разрешение исполнительного комитета, который, как представитель Временного правительства, лишь один компетентен разрешить возникший спор, принимающий весьма острый характер и грозящий эксцессами», но, учитывая «заявления отдельных групп студенчества о желании сдавать экзамены и исходя из педагогических соображений», не «находят возможным отменить экзамены».
Неожиданно прибывшие на заседание отдельные группы студенчества – представители «Блока свободы личности» и «инициативная группа студенчества» выразили протест против закрытия учебных заведений, так как «в свободной школе не могут быть созданы препятствия для занятий тем, кто хочет заниматься».
Выслушав все стороны, президиум не решился поддержать чью-либо точку зрения, и исполком перенес разрешение вопроса для рассмотрения объединенным заседанием исполнительных комитетов совета объединенных общественных организаций, совета рабочих депутатов, комитета депутатов войск киевского гарнизона, а также коалиционного студенчества.
Развернутый отчет о проведении этого совещания был опубликован в №105 «Киевлянина» за 1917 год. Состоялось оно, как и планировалось, 27 апреля. Прения продолжались не один час, и высказаться дали всем желающим. Риторика представителей коалиционного комитета стала мягче, а главным аргументом был следующий: «страна в период строительства нуждается в культурных работниках… которые имеются в ее распоряжении в лице студентов». О том, что страна нуждается не столько в культурных работниках– недоучках, сколько в подготовленных специалистах, получивших полный объем необходимых знаний, оратор, вероятно, не догадывался. Зато он не преминул заявить, что «экзамены прикрепощают студентов к городам и лишают нас возможности осуществить свою мечту о создании кадра культурных работников», «ведут к полной дезорганизации и деморализации студенчества». Кроме того, прозвучал тезис о «недружелюбном отношении к вопросу об обновлении строя высших учебных заведений, которое студенчество встретило со стороны профессуры».
Профессура и младший преподавательский состав отстаивали свое мнение, доказывая, что решение продолжать учебу или временно прекратить ее должно быть индивидуальным и его должен для себя принять самостоятельно каждый отдельно взятый студент, а принуждать его бросать учебу не имеет права никакое «большинство». Кроме того, вполне возможно совместить сдачу экзаменов и работу на поприще «культурного работника».
Представители студенчества, желающие продолжать учебу, высказали мнение, что, получив полное образование и сдав экзамены, они смогут принести больше пользы стране, тем более что не все считают себя способными «понести культуру в село». Они готовы выполнить любую задачу, поставленную перед ними Временным правительством, но не намерены бросать учебу только ради того, чтобы тому, кто уже поступил так, не было обидно. Кроме того, вызывает большое сомнение, что имеет место «получение мнения большинства», так как на студенческих сходках присутствовали далеко не все студенты и проводились они не во всех вузах.
В результате совещания родилось постановление, носящее скорее рекомендательный, нежели императивный характер:
- Признать желательным в настоящий момент отложение экзаменов до осени за исключением государственных экзаменов и экзаменов для получения зачетных свидетельств.
- Присоединиться к вынесенному коалиционным советом студенчества и профессурой мнению, что решение большинства организованного студенчества может быть осуществляемо лишь путем морального воздействия на не желающих ему подчиниться.
- Обратиться с призывом к студенчеству и профессуре способствовать осуществлению решения исполнительных комитетов.