«Зритель не хочет темного, этого хватает в жизни»

Автор: Татьяна Коломыченко
13:11 07.09.2017

Даже тапочки делаю блестящие — приуныл, посмотрел под ноги, а все сияет. Золото и серебро — мои любимые цвета, йоркширский…
Читать дальше

«Зритель не хочет темного, этого хватает в жизни»
оренда квартири Київ

Даже тапочки делаю блестящие — приуныл, посмотрел под ноги, а все сияет. Золото и серебро — мои любимые цвета, йоркширский терьер Альфик и то серебряно-золотой. Но в работе с этими цветами важно чувствовать грань. Перешел ее — жлобство. Скоростную технику, в которой работаю, придумал еще в Музее истории Киева. На оформление картины давали всего 50 долларов, приходилось что-то клеить и компоновать 

Учился у пауков. Был период, когда на полтора года закрылся ото всех за городом. Пауки меня там буквально преследовали, но чем сильнее я боялся, тем больше их становилось. А потом мы подружились, и я начал наблюдать. 

Работа с клеевыми пистолетами предполагает сверхвысокую температуру и скорость. На пальцах постоянные ожоги — это колоссальная боль, когда 200-градусный клей въедается в мясо. Паутинка застывает за каких-то пару секунд. Чтобы улучшать реакцию, даже пошел на курсы скорочтения.

Сначала просто выплетал паучков, а потом дошел и до одежды — нашел способ крепить золотую паутинку.

Слава Займак, главный художник театра «Сузір’я»

В театре работаю почти два года. Первое, с чего я начал — это организация выставок. Все музеи, театры и даже маленькие букинистические магазинчики сегодня стараются обустраивать арт-жизнь. Находят то, что тебе интересно и окружают этим. Всем надо зарабатывать.

В «Сузір’ї» мало своих спектаклей. Идут ведущие спектакли, на которые точно соберется публика. В основном ко мне приходят уже с готовыми декорациями, мы их лишь адаптируем под локацию.

Для меня важно, чтобы не было уныло. Нынешний зритель не хочет темного, этого хватает в жизни. Поэтому ставится так много комедий, и даже если это и не комедия — счастливый конец должен быть обязательно. Хотя еще лет десять назад, когда у папы была своя галерея, продавалась в основном «грустная» живопись — я еще очень удивлялся.  

За семь лет не создал ни одной депрессивной работы. Даже первая — на приеме у психолога — была про жизнь. Оставив семейный бизнес и уединившись на даче, я сделал кухню моей первой художественной мастерской. Стол — отличная палитра. Год смотрел Джейми Оливера и варил то зеленые борщи, то красные. Сам тогда почти ничего не ел, но родные поправлялись. Только после того, как я проработал детские страхи, нарисовал что-то на холсте. Руку «отпустило».

В школе учительница по русскому языку рвала мои тетрадки — так плохо я писал. Писал быстро, но неразборчиво. Я и подумать не мог, что буду художником. Любил виолончель — форма нравилась, но появились живые девушки, и ее забросил.   

В театр хожу в «своем». Даже в Раду не надеваю костюм. Хотя, когда там проводятся ивенты, меня уговаривают, мол, надо соблюсти дресс-код. Могу разрисовать пиджак в крайнем случае. Правило нарушаю только ради родителей. Папа немного консервативен и иногда просит, «чтобы не так блестело». 

Херста ругают, что за него помощники пишут. Но когда художники Возрождения расписывали церкви, у них тоже были ученики, однако во всех фресках «их рука» видна. У меня, к сожалению, помощники пока не задерживаются — сбегают. 

Живу в жестком графике — не курю, не употребляю алкоголь и рано поднимаюсь. У других как бывает: солнце не так встало, и это уже повод не писать. Я пишу каждый день. 

Рад, что в отличие от Музея истории Киева, которому отдал не один год, в театре не надо работать по часам. Больше успеваю. Вот недавно оформил гостиницы «Русь» и «Либідь», провел выставки для Maserati и Ducati — там за пару дней мои картины увидело больше 15 тысячи человек. Какая галерея сравнится? В галереи в основном приходят только на открытие — поесть-выпить-потусоваться.     

Перед Евровидением в один вечер меня пригласили на 12 открытий одновременно! Культурная жизнь в столице вроде бы кипит, но, к сожалению, на фотографиях часто все выглядит куда лучше, чем на самом деле: работают не кураторы, а фотохудожники.

Каждый месяц в «Сузір’ї» у нас новая выставка. Будучи сам художником, я не боюсь работать с другими. Зависть, обычная для нашей среды, мне не свойственна — пусть пробуют мою технику. 

Я — перфекционист. Если увижу, что в театре оторвался ковер, сразу начну прибивать! Уже привык к тому, что говорят: «Слава, не делай так красиво, на сцену смотреть не будут».

Хочу поставить грандиозное фэшн-шоу — чтобы все сияло! Над эскизами костюмов уже работаю. Мой театр располагается на трех квадратных метрах — ровно столько занимает рабочая зона в личной мастерской. Линолеум там весь в клее и блестках. Когда-нибудь я вырежу этот кусочек и продам — как отдельное полотно.   

Великий Київ у Google News

підписатися