В Америке такой тип мог стать президентом, в Германии – Бисмарком, в Англии – Робин Гудом. У нас же так и остался «пропащей силой». В подзаголовке к «Любовникам Юстиции» сказано: параисторический роман в 8? сериях. Да, история здесь присутствует в пышном объеме: с 1610-х до 1970-х. Но это Юрий Андрухович
Разобраться, что из архива, а что писатель додумал-переработал-нафантазировал можно, только нужно ли? Все-таки художественное произведение – не документалка.
Да, роман, однако в самом нетрадиционном смысле и только, если внимательно присмотреться. Без канонического развития сюжета, без диалогов и даже героев, потому что назвать здешнее народонаселение так язык не поворачивается. Максимум – персонажи, составляющие коллекцию отпетых мошенников, психов, душегубов, ренегатов, шпионов, фриков, вероотступников, террористов, бандитов, гуляк, сутенеров, хулиганов, воров и палачей. Некоторые обладают сразу несколькими талантами.
Да, с ассоциативной отсылкой к трагикомедии Феллини. Хотя в отличие от шедевра итальянского кинорежиссера, где странная цифра использована как порядковый номер, в книге патриарха современной украинской литературы она обозначает количество глав: восемь полноценных с автобиографическим довеском, оставляющим открытый финал.
В центре каждой из них – фигура преступника в таком контексте и упаковке, что грех не посочувствовать. Скажем, мелкий дворянин Самийло Немирич: пьянствовал, разбойничал, разнообразно пакостил. Утопил судью в сортире. Ограбил послов. Выпустил диких животных из зверинца. Адресовал полемические письма умершему оппоненту – в начале ХVII века скорость информации не ахти какая.
По современным меркам – рецидивист с претензиями. В трактовке Андруховича – ренессансная личность, которой тесно в рамках своей страны и эпохи.
Или Юлиус Гродт – галицкий вариант Синей Бороды. Ведь говорил жене не трогать тот ключ. Или студент Мирослав Сичинский, застреливший краевого наместника Потоцкого, протестуя против фальсификации выборов. Или Марио Понграц, который выпросил у мольфара вечную юность для любимой, за что и поплатился. Все ситуации многомерны, а богиня Юстиция, увы, слепа и несправедлива.
Для каждого в этом паноптикуме автор находит доброе слово и ласковую интонацию, выступая в роли прощающего и понимающего демиурга. Однако Андрухович не был бы самим собой, если бы не добавил литературных кунштюков, которые и соединяют разрозненные части в целое. Наиболее заметные фокусы – аллюзии к собственной прозе и поэзии, странствующий через роман цирк «Вагабундо» и роскошные иронические анахронизмы. В 1939 году партийные работники заслушиваются «Владимирским централом». Бегут по улице Ленина освобожденные Немиричем четвероногие. «За цісаря» проходят сетевые флешмобы MeToo и Je Suis.
А мораль? Ее, как и положено постмодернистскому тексту с его игровым потенциалом, нет. Кому не нравится – читайте Уголовный кодекс.
Юрій Андрухович. Коханці Юстиції. – Чернівці: Meridian Czernowitz, 2018