В июльскую ночь 1917 года в предместье Киева, в районе нынешней станции метро «Нивки», случайный наблюдатель мог видеть тревожную картину – многотысячная колонна солдат двигалась в направлении города. Одетые в серые шинели люди решительно маршировали в полном молчании, и было абсолютно непонятно – кто они и зачем куда-то идут посреди ночи. Судя по дальнейшим событиям, у нарушителей спокойствия был план действий. Захватив в казармах других частей оружие и автомобили, они через некоторое время появились на Крещатике, обезоружили и арестовали постовых милиционеров. Был захвачен штаб милиции Старокиевского района, выставлены караулы возле государственного банка и других учреждений. Ранние прохожие с недоумением смотрели на солдат, гадая, что происходит. Постепенно стало распространяться незнакомое и непонятное большинству киевлян слово «полуботковцы».
Вообще лето 1917 года выдалось для киевского обывателя довольно беспокойным. Всего несколько месяцев назад Николай II отрекся от престола, и страна перестала называться Российской империей. Двуглавые орлы исчезли с государственных учреждений, хоть и продолжали оставаться на деньгах, а полиция и жандармы сменились милицией. Ко всему, появилась какая-то Центральная Рада, где невесть откуда взявшиеся делегаты всерьез обсуждали вопрос автономии и даже независимости Украины. Без преувеличения можно было сказать, что страна (бывшая Российская империя) стояла на распутье. В Петербурге, в Москве, в Киеве и других городах шли горячие споры о будущем укладе нового государства, все чаще переходящие в столкновения. При этом продолжалась война, начатая еще в 1914 году и приведшая, собственно, к падению монархии. Временное правительство было полно решимости воевать до победного конца и «верное союзническому долгу» как раз организовало июньское наступление. Наступление это обратилось разгромом русских войск, десятками тысяч убитых и окончательной дезорганизацией армии. Тем не менее все новые мобилизованные солдаты готовились к отправке на фронт, хотя управлять этими огромными массами людей было все труднее.
Еще весной 1917 года украинцы, носившие армейскую форму, начали создавать военные советы при воинских частях. Они выдвигали командованию требования создать чисто украинские подразделения с офицерами-украинцами, а также выказывали полную поддержку Центральной Раде. В апреле в Киеве из добровольцев был сформирован 1-й украинский полк им. Богдана Хмельницкого, в состав которого вошли около 3000 человек. Временное правительство, крайне недовольное самой идеей автономии Украины, всячески пыталась помешать этому движению, и запретило проведение II Всеукраинского военного съезда, однако тот все равно состоялся в июне 1917 года. В нем приняли участие 2308 делегатов, представлявших более полутора миллиона военнослужащих-украинцев. Опираясь на столь внушительную поддержку, Центральная Рада публикует свой I Универсал, где провозглашает автономию Украины в составе России без согласия на то Петербурга. Казалось бы, такое массовое и сплоченное движение украинцев обречено на успех, но были нюансы.
Главным вдохновителем и организатором создания украинских вооруженных сил был Николай Михновский. Пользуясь авторитетом и поддержкой военных, он вошел в состав Центральной Рады и в Украинский генеральный военный комитет. Но там Михновский со своими сторонниками оказался в меньшинстве, так как последовательно выступал не за автономию, а за полную независимость Украины и за прекращение войны. Такая позиция была слишком радикальной для большинства в Центральной Раде, и «самостийников» считали элементом неблагонадежным и даже опасным. Не желая идти на открытый конфликт с Петербургом, Центральная Рада поддерживает продолжение войны по сути чуждой и ненужной украинцам, которые зачастую были вынуждены воевать со своими соплеменниками, только в австро-венгерской форме. Что же касается национальной армии, то многие в украинском парламенте считали, что она вовсе не нужна и, в крайнем случае, население само организуется в «народную милицию».
В подобных условиях Михновский выходит из состава военного комитета и сосредотачивается на создании украинских частей. Пять тысяч новобранцев, которых готовили к отправке на фронт в распределительном пункте под Киевом, организовываются в отдельное подразделение и называют себя 2-м украинским полком им. гетмана Павла Полуботка. Полуботковцы не хотят ехать на войну, а желают с оружием в руках защищать интересы украинского народа, признавая над собой только власть Центральной Рады. В Центральной Раде такому покровительству оказались вовсе не рады и в ходе многочисленных переговоров полуботковцев уговаривают отправиться на фронт. Те упорствуют и просят их вооружить. Однако военное командование, находящееся в подчинении у Петербурга, и не думает выдавать им оружие, к тому же прекращает поставки еды и медикаментов. Ситуация накаляется. В этой обстановке проходят переговоры Центральной Рады и временного правительства, где стороны приходят к компромиссному решению. В обмен на признание Петербургом украинский парламент идет на серьезные уступки. Издается II Универсал, в котором Центральная Рада «отзывает» провозглашение автономии Украины до проведения Всероссийского учредительного собрания и отказывается от государственной независимости.
Восприняв II Универсал как безусловный шаг назад, полуботковцы решаются на выступление. Вот слова из их манифеста:
«Розглядаючи сучасне становище народів, які населяють Росію, ми бачимо, що український народ не має тих прав, яких домагається кожна окрема нація і які мають належати кожному окремому народу. Висунутий Російською революцією лозунг самовизначення народів залишається лише на папері. Ми, українці-козаки, що зібрались в Києві, не хочемо мати свободи лише на папері або півсвободи. Після проголошення першого Універсалу (другого ми не визнаємо), ми приступаємо до заведення порядку на Україні. Для цього ми всіх росіян і ренеґатів, які гальмують роботу українців, скидаємо з їх постів силою, не рахуючись з Російським Урядом. Визнаючи Українську Центральну Раду за свій найвищий уряд, ми поки що виганяємо зрадників з України без її відома. Коли ми все опануємо силою, тоді цілком підпорядкуємось Українській Центральній Раді. Тоді вона повинна буде порядкувати як у Києві, так і на всій Україні як у своїй хаті…»
К утру 18 июля значительная часть Киева была под контролем полуботковцев, но по-настоящему решительных мер они не предпринимали. Многочисленные переговорщики от Центральной Рады призывали солдат вернуться в казармы. Также большую роль в этом сыграли солдаты 1-го полка им. Богдана Хмельницкого. Богдановцам, как правило, удавалось мирно разоружить полуботковцев и уговорить их покинуть город. Кроме того, оказалось, что не все восставшие строго придерживаются идей, провозглашенным в их манифесте. Была разграблена квартира командующего войсками Киевского военного округа, имели место другие беспорядки. Погромщиков арестовывали и доставляли в Мариинский дворец. К часу дня все караулы полуботковцев были сняты богдановцами, почти нигде они не оказывали сопротивления. Через сутки после начла выступления большинство солдат вернулось в казармы. Там верные временному правительству войска разоружили восставших, при этом было убито четыре полуботковца и ранено несколько человек с другой стороны. Незадолго после этого полуботковцев отправили на фронт.
Киевские газеты в один голос осудили восставших солдат, их называли «дезертирами», которые хотели спасти свою шкуру. Михновский по приказу Владимира Винниченко был арестован и выслан на фронт. Тот же Винниченко отрапортовал временному правительству об успешном подавлении бунта. Вслед за полуботковцами на фронт отправились и богдановцы, при выезде из Киева их эшелон был обстрелян пророссийски настроенными войсками, были убитые и раненные. Верных Центральной Раде войск в Киеве практически не осталось. Когда через полгода начнется наступление большевиков, защищать город будет некому.