Визитная карточка Иэна Макьюэна – чокнутые персонажи, их шокирующие поступки, ужасающие до потемнения в глазах подробности. Но ничего такого в «Спокуте» не будет. И эта книга даже спустя 20 лет остается лучшей из созданного писателем. Свою репутацию и прозвище Макабр (буквально – Похоронный) он заработал уже после публикации сборника рассказов «Первая любовь, последние обряды»: критики распознали в них сильное готическое начало, а читатели увидели средство пощекотать себе нервы добротными страшилками
Дальше – больше. В романе «Цементный сад» дети бетонируют труп матери. «Утешение странников» осуществляется посредством жестокого убийства приветливыми супругами. Кто же знал, что они маньяки?
Из актуальных тем киднеппинга и эвтаназии произросли «Дитя во времени» и «Амстердам» соответственно. В последнем случае автор сплясал джигу на гуманистической идее, развернув ее неприглядной стороной, однако так ловко, что от стремительно развивающейся интриги не оторваться.
Гораздо позже он признается, что милые его сердцу мерзости загнали в тупик. У «черного мага британской литературы» (еще один прилипший к нему ярлык) был выбор: разрабатывать этот Клондайк дальше или измениться. Писатель выбрал второе и не прогадал. Исполненная тонкого психологизма «Спокута» стала его личным воздаянием и настоящим прорывом.
Преддверие Второй мировой войны, поместье видного политика. Картину традиционного быта английских аристократов – крепкая семья, чудные детишки, преданные слуги, файв-о-клок, споудовский фарфор и домашний театр – Макьюэн рисует ненавязчивыми красками и так, словно этому миру ничто не угрожает. 13-летняя Брайони режиссирует свою пьесу, что не мешает ей замечать сбои в поведении окружающих и делать выводы.
Вступление растянуто едва ли не на треть текста. Невинные глупости и мелкие шалости постепенно складываются в атмосферу тревоги. А когда наблюдательная девочка выдаст свои умозаключения за установленные факты, катастрофа станет неизбежной. Насильник избежит наказания, жизнь нескольких людей резко изменится к худшему. И не только из-за трагедии Дюнкерка, которую предстоит пережить невинно обвиненному, и кошмаров лондонского госпиталя. Но и потому, что основные действующие лица будут долго бороться с обстоятельствами, а это болезненное занятие.
Впрочем, как и искупление взрослой героини, не простившей себе поспешности. Макьюэн здесь разыгрывает распространенный в современной литературе трюк – карту ненадежного рассказчика. Причем дважды и слегка изменив диспозицию. Он наделяет умницу таким подростковым самодовольством, такой тягой все объяснять и упорядочивать, что хочется крикнуть персонажам: «Не верьте!», а ее саму слегка придушить. В силу возраста не способная интерпретировать действия взрослых правильно или хотя бы промолчать, она обладает талантом слова и запросто убеждает их в своем сценарии.
Мастерское сальто британец демонстрирует в финале: оказалось, мы читали не его, а книгу Брайони. Став писательницей, она все-таки добилась своего – сыграла в Бога, через десятилетия изложив подлинную версию. Спрятавшись за ее спиной, Макьюэн закамуфлировал историей любви роман о том, как делаются романы. И это вместе с ненадежностью автора наиболее интересно.
Ієн Мак’юен. Спокута. – К.: КМ-Букс