Вечные бестселлеры: книги о любви, инопланетянах и страшилки

Есть книги, которые хочется читать всегда: и когда устал от сложных тем, и когда голова полна проблем, и, наоборот, на отдыхе

Книги, в которых авторы нажимают на самые легко воспламеняемые читательские точки: желание близости, любопытство, фантазия и тяга к экстриму

Хоррор

Стівен Кінг. Історія Лізі. – Х.: КСД

Для общественности супруги известных писателей невидимы, и никто не знает этого лучше, чем Лизи Лэндон. Спустя два года после смерти мужа она с нежностью, трепетом, уважением берется разбирать его вещи и архив. Теперь вдова-тень солирует, именно ей принимать решение, что делать с обретенными тайнами, кошмарными догадками, которые подтвердились и маньяком, охотящимся за наследием усопшего. Это особенно трудно, когда остаешься с темнотой визави и страх липкими щупальцами гладит твой желудок. 

Чем больше читаешь других современных авторов, тем больше любишь Стивена Кинга. В дебюте «Історії Лізі» кажется, что король ужасов снял корону и создал жизненный роман о странностях любви. Но не тут-то было. Пусть не сразу, но демоны все равно прут изо всех щелей, фобии расцветают со всей пышностью, детские неврозы скалятся из-за угла. Если нужен пример ужастика, где жутью пахнет не только от потусторонних сущностей, но и от рядовых граждан, то вот он в дистиллированном виде.

Детектив

Девід Балдаччі. Пам’ятливець. Остання миля. – К.: КМ-Букс

Дэвид Балдаччи – безжалостный автор. С реактивной скоростью он погружает главного героя цикла детективных романов Амоса Декера в персональный ад (тот чуть не умер от спортивной травмы, жена, дочь и шурин убиты, а он стал бомжом). Чтобы так же энергично достать его оттуда и отправить на расследование головоломных преступлений, оснований достаточно. Бывший футболист и экс-полицейский горит мщением. К тому же обнаружившиеся после клинической смерти абсолютная память и цветное зрение даже после смерти близких остались при нем. Грех, если заржавеет мозг с турбонаддувом.   

Одарив персонажа неспособностью забыть хоть что-либо, Балдаччи как поленья в камин подбрасывает ему разноплановые дела, среди которых поимка тех, кто погубил его семью, важнейшее. Американец не церемонится и с читателями, таская на поводке интереса иногда по кругу – дознания Декера успевают обрасти яркими деталями. Но за экшн и бодрость изложения можно простить и не такое.   

Фэнтези

Террі Пратчетт. Колір магії. Химерне сяйво. Право на чари. Морт. Правда. – Л.: ВСЛ

Ироничный фэнтезист Терри Пратчетт начинал с пародии на жанр, усложняя ее отсылками к классическим произведениям. Однако довольно быстро расширил репертуар возможностей своих персонажей, доверив им критику современности в диапазоне от загрязнения окружающей среды до манипуляторных приемов масс-медиа. Его «Дискомир» населен волшебниками-лузерами, завистливыми профессорами, безумными правителями, ехидными ведьмами и целым сонмом богов, среди которых нашлось место даже богине Раздавленных Животных, появившейся недавно в связи с некоторым улучшением дорог.  

Серия романов разделена на подциклы, где главенствует определенный герой. На украинский язык так и стали переводить: по книге из каждого. Уже опубликованы «Колір магії», «Химерне сяйво» («Ринсвінд»), «Право на чари» («Відьми»), «Морт» («Смерть»), «Правда» (вне серий). Работа продолжается. Переводчики разные, но имена, названия, топонимы – унифицированы. Иначе в универсуме с десятками действующих лиц, сложнейшей мифологией, причудливой географией и запутанной системой ценностей не разобраться.  

Трагикомедия

Девід Ніколлз. Ми. – Х.: Vivat

В жизни биохимика Петерсена (стопроцентный англичанин, возраст средний, внешность обыкновенная, характер нехаризматичный) происходят два душераздирающих события: сын уезжает в колледж и навсегда уходит жена. Перед этими эпохальными происшествиями троица договаривается о совместном вояже – на добрую память. Робкий отец семейства надеется, что в экзотических декорациях Парижа или Венеции, где он проявит мужественность и находчивость, домашние увидят его в новом свете и снова полюбят.

Дэвид Николс – открытие британской литературы последнего десятилетия. Совсем неудачливый актер, крепкий сценарист и, как оказалось, толковый писатель в жанре, который чрезвычайно легко испортить. На протяжении всего романа «Мы» он выдерживает ровную, доброжелательную улыбку, чередуя грустные эпизоды с забавными и дополняя текст множественными остротами. Ему удается не переступать грань, за которой, с одной стороны, сентиментальная чушь, с другой – нравоучения. Такой литературный эквилибр требует большого мастерства.