Свободный мир Георгия Малакова

В позднесоветском Киеве он был, наверное, самым известным художником. И сегодня его имя вызывает смутное узнавание и предчувствие чего-то веселого, доброго и светлого. К 90-летию киевского графика Георгия Малакова в аванзале Национального художественного музея Украины представлено две его графические серии начала 60-х годов – «Бенилюкс» и «Вокруг Европы»

Эти работы были созданы по мотивам туристической поездки художника в Европу, которая состоялась в 1959 году. Впечатления от «свободного мира», тоже очень свободные, он заносил в многочисленные блокноты и были они, что называется, без цензуры: наброски, которые демонстрируются там же в экспозиции в режиме слайд-шоу, пестрят соблазнительными женскими фигурами, задорными улыбками, стройными ножками. Попав в Париж конца 1950-х, наполненный предчувствием сексуальной революции, он безошибочно считал и легкость, и смелость, и новизну. Разумеется, готовые версии выглядят и строже, и скромнее – того требовали правила работы «настоящего» художника, советская цензура и самоцензура. Зато Малаков уделяет в них особое внимание дизайну, в том числе графическому – западная стилистика оформления вывесок и витрин, по-видимому, стала для него не меньшим откровением, чем сексуальные парижанки.

Как раз эти две серии знаменовали переход художника от рисунка и акварели («Бенилюкс», 1960-1961)  к линогравюре («Вокруг Европы, 1961-1962), технике, которая стала его фирменной в сознании множества почитателей. Именно в гравюре выполнены его серии более позднего периода, пользовавшиеся огромной популярностью – «Средневековые сюжеты» (1962—1967) и «Завоеватели морей» (1963). 

Первая началась как попытка проиллюстрировать «Декамерон» Бокаччо – стандарный ход для советского художника, который хочет попробовать нестандартные сюжеты. Веселые куртизанки и блудливые монахи, хитрые бродяги и лихие бандиты – всех этих персонажей Малаков изобразил сочно, ярко, что называется, без цензуры. А его женские образы и вовсе можно считать в каком-то смысле предтечей иллюстраций Анатолия Базилевича к «Энеиде» Котляревского. Иллюстрации не были приняты цензурой, но породили целую серию работ, растянувшуюся на много лет. Второй хит Малакова – пиратская серия. Абсолютно сказочная, по самому своему определению свободная от каких-либо цензурных ограничений, она, казалось, вместила все фантазии художника о странствованиях, романтике и разухабистой пиратской жизни. Тема эта, очевидно, была настолько близка художнику, что часто на больших многофигурных листах (скажем, в работе «К новым берегам») он изображал самого себя, а, вернее, свое альтер эго – в виде маленького веселого пирата с бутылкой в руке.

Все свое зрелое творчество вынужденный уходить в сферы нереального, сказочного, нездешнего, Георгий Малаков был настоящим шестидесятником-романтиком, но не в надрывно-драматическом, а в витально-сказочном изводе этого типажа. Он постоянно искал возможность выразить в творчестве эту часть своей натуры. Помимо прочего, проиллюстрировал первую книжку украинского фантаста Олеся Бердника (1957 г.), да так, что писатель подписал ее: «Георгию Малакову, давшему лицо этой книге — благодарный автор».  Он постоянно искал возможности выйти за пределы строго очерченного советского мира, в котором нет места мечте. И потому с восторгом рассматривал Запад во время своего путешествия – ведь он для него тоже был частью романтической тайны.

Выставка в Национальном музее – прекрасный подарок любителям творчества Георгия Малакова, две эти серии воспроизводятся нечасто и мало известны широкой публике. Впрочем, сходить посмотреть на них стоит даже тем, кто, к примеру, любит у Малакова только пиратов. Ветер свободного мира гуляет по парижским улицам этих гравюр точно так же, как по волнам новых, неизведанных морей.