Книгами сейчас часто становится интернет-переписка. Скопировал пятьсот страниц, распечатал, сшил, сделал индивидуальную обложку — и подарочная книга готова. Девчонки любят отправлять такие за рубеж. А бывает, заказывают пустые книги… На обложке фотография целующейся пары и страницы, которые им еще только предстоит заполнить вместе. Одна такая пылится у меня на стеллаже — парень так и не забрал
Дедушки и бабушки, когда забирают книги, чуть не плачут. Вроде бы ты бог и жизнь спас. Как правило, это их мемуары или написанные ими труды о здоровье. Закладочки еще просят — желто-голубые выбирают чаще всего.
Друзья меня знают как полиграфиста и наверняка думают, что я печатаю визитки и флаеры. О книгах не говорю — за работой даже название могу не прочитать. Бывало, спрашивают: а наша книга о садоводстве уже отреставрирована? О танках отреставрирована, отвечаю я, а о растениях не было. А потом смотрю, таки да, о садоводстве. То, что я специализируюсь на книгах, в курсе только заказчики: они приходят по рекомендациям.
Максим Блудчий, переплетчик
Реставрируют что попало. Есть заказчики, которые ко мне ездят уже десять лет. Выдергивают книги на дачах, покупают на барахолках — собирают библиотеки. Из советской периодики в основном приносят «Огонек» и «Сделай сам».
Если книга представляет историческую ценность, залог не беру. Есть книги, которые действительно люди ценят, а есть те, которые жалко выбросить. Такие тоже отдают на реставрацию, но могут не забрать. Стеллаж уже набрался.
Сохранить книгу детства — ту, что бабушка еще читала — хотят многие. Такие заказчики очень расстраиваются, если не удается оставить старую обложку. В интернете, зная год издания, всегда можно найти родной макет обложки и сделать ее заново. Но тогда то, что вы возьмете в руки, по сути будет новой книгой. Только вы будете знать, что буквы внутри пахнут вашим детством. Однако, если книга слишком порвана, аутентичная обложка не станет на место.
Из института легкой промышленности меня выгнали за разгильдяйство. Так я попал к Поплавскому на книгоиздательское дело. В институте нам давали только самую общую информацию, например, принципы работы печатных машин. Всему учился потом — в полиграфических компаниях. Сегодня у меня свое производство, но это не тот бизнес, которым можно управлять на расстоянии. Кроме черновой работы, все делаю сам: и верстаю, и сшиваю.
Руки очень страдают от нитей. Раньше кожа рвалась — до живого. Сейчас уже мозоли, и мне легче.
Когда выбирал новый телефон, смотрел, чтобы обязательно был «спящий режим». Ночью могут дозвониться только родные. Клиенты набирают круглосуточно. Во время сессий переплеты курсовых студенты заказывают и в два, и в три ночи — утром же защита.
«Писюн» — напечатали мы как-то на обложке. Заказчик допустил ошибку в фамилии автора, она была Сисюн. Перед печатью любой макет утверждает клиент, причем в письменном виде. Но «Писюна» мы собрать не успели — обложку перепечатали. Повезло, что заметили, тем боле, что это был серийный заказ.
Деньги в старых книгах находил по мелочи — десять купонов и два доллара одной бумажкой. Но даже если бы нашел больше, вернул бы. Был дедушка, который уже давно живет за рубежом, он печатал у меня свою книгу воспоминаний. Должен был отдать за работу 150 долларов, но уже совсем слепой, и вместо трех полтинников дал три сотки. Приезжаю возвращать, за дорогу не 150 гривен протягивает, а столько же в евро. Вернул: знаю, такое как придет, так и уйдет.
Тараканы и пыль — то, что в старых книгах находится всегда. Но у меня нет аллергии на пыль.
Во всех смыслах перехватывает дыхание от церковных книг. Батюшка в том году привез штук пятнадцать книг — все прокапаны… Такая смесь воска и ладана! Берешь книжку и понимаешь, что, наверное, не ты ее должен делать, ибо слишком грешен. Видно, что этими книгами пользуются.
Если страницы мелованные, книга выходит тяжелее кирпича. Стандартная толщина книги — два сантиметра. У поэтов, бывает, материала куда меньше: тогда увеличиваем поля. Если томик стихов для пожилого человека, то увеличиваем шрифт.
Советские книги — самые толстые. Была, видимо, установка на монументальность: надо вместить все, и еще про Ленина чуть-чуть. К книгам того периода есть замечания к печати — перекошенный текст, например. Но никак не к сборке.
Дореволюционные книги тоже собраны были на совесть. И печать хорошая, но многие из них уже столетие валяются на чердаках и в подвалах, поэтому состояние оставляет желать лучшего. Бывает, насекомые выедают целые «дороги».
Современные книжки самые фуфловые — на чем только можно сэкономить, на том и экономят. Я в книжные магазины стараюсь даже не заходить.
Книги после сына — а ему уже три года — пока не реставрировал. Но персональный дневник в развивающую школу уже делал. Думаю, дневники для садиков и школ начинать предлагать клиентам: не только мы учим детей, но и они нас.