Покой им только снится

Книга для размышлений, фантастический роман, сборник метафорических историй и головоломный триллер. Их такие непохожие персонажи балансируют на грани между «крайне опасно» и «за это стоит бороться». Волнующие впечатления гарантированы.  

Монолог

 

Некий Кривоклят – кошмар музейных сотрудников и головная боль психиатров – одержим уничтожением шедевров, которые он, бережно выбрав, ловко (достигается длительными тренировками) обливает серной кислотой. Свое занятие вандал мнит искусством и мечтает читать лекции «Как добиться совершенства, сохраняя совершенство». Понятно как: надо поместить полотна в идеальные условия небытия. А для этого ничего не жаль. Даже будучи обессиленным лекарствами пациентом Медцентра, он продолжает обдумывать следующую атаку.

Своему роману Яцек Денель придал форму монолога, но одновременно это и перекличка с Томасом Бернхардом, который немало внимания уделял теме моды, низводящей знаменитые произведения до уровня слоников на этажерке. Только если у австрийца беседа о потребительском отношении к красоте – желчный вопрос, то у поляка – ехидный ответ. Еще более ценный, что под слоем безумия своего маниакального персонажа автор – приверженец классики, адепт жизнетворчества в стиле денди и сам художник – припрятал серьезный разговор о тончайших различиях в работах мастеров. И пробиться на этот уровень, поверьте, одно удовольствие.  

Яцек Денель. Кривоклят. – К.: Комора

Диалог

С точки зрения котов, их двуногие слуги суетливы и странны. Так полагает умница Бастет, от мордочки которой ведется повествование в романе «Завтра будуть коти». Ее мечта – наладить межвидовую коммуникацию – не имела бы шансов на удачу, если бы не встреча с Пифагором, в чью голову вживлен usb-разъем. Подключаясь к компьютеру, кот ученый закачивает информацию прямо себе в мозг.

О чем бы ни вещал Бернар Вербер – муравьях, богах, ангелах или барсиках, все равно получается о человеческом сознании. Здесь француз использует «эффект Наташи Ростовой» – мощный прием, когда описывающий определенное событие не понимает его сути. Буквальная трактовка часто комична, умозаключения неправильны. И вот парадокс: именно он, не самый толковый интерпретатор, копает до ядра и является воплощением здравого смысла. 

Сначала изо рта мурлыки, считающей себя венцом духовности, льется глупая болтовня. Однако когда сиамское киберчудо с куском пластика на макушке объясняет ей основы мироустройства и натаскивает по истории, тон рассказчицы преображается. «Меньше знаешь – крепче спишь» уже не про нее, и познавшая истину героиня принимает решение. Очень своевременное, потому что пока коты просвещались, люди от терроризма перешли к войне.

Бернар Вербер. Завтра будуть коти. – Л.: Terra Incognita

Хор

 

11 рассказов – гораздо больше голосов. Лысого мужчины, который гундосит, словно жует тьму. «Духа отчизны», наблюдающего, как влиятельный эмигрант собирает вещи для больницы, откуда уже не вернется. Писателя, который обрел Господа, но потерял любовь. Мужчины и женщины, застрявших в лифте, а фактически – друг в друге. Щебечущего с птицами бывшего транспортного эксперта.      

Марко Погачара называют наиболее заметным молодым поэтом Хорватии, но, судя по сборнику «Бог не допоможе», он и прозаик отличный. А то, что родом с балканского полуострова, видно невооруженным глазом. Его миниатюры похожи на жанровые фото: автор из ряда прочих выхватывает сценку, определяет сюжетную полноту момента, клик – и готово. Сперва кажется, что взгляд Погачара обращен в прошлое, где трассирующие следы оставили воспоминания о войне за независимость 1990-х. Может, и правда, хотя главное другое: обладая не только отменным зрением, но и абсолютным слухом, он играет интонациями, переходя от доверительной к шутливой, от снисходительной к драматической, от примирительной к возбужденной. Если позволить себе войти с ними в резонанс, ощущение такое, будто катаешься на аттракционе. Только очень, очень медленно.    

Марко Поґачар. Бог не допоможе. – Чернівці: Книги – ХХI

Разноречие

 

Обиход городка Шейкер-Хайтс, населенного сплошь благополучными и доброжелательными гражданами, пожизненная гарантия от нежеланных перемен. Просто год выдался неудачным. Чета Маккалоу взяла из приюта девочку-азиатку, и началась тяжба с ее биологической матерью. Фотограф Мия Уоррен, типичное «перекати-поле», вдруг поняла, что ей с дочерью надо осесть хоть на какое-то время, и сняла домик у Ричардсонов. А в довершение всего младшенькая представительница этого образцового клана сожгла свой дом.

У стремительно разыгрывающейся драмы немало участников, но значительно больше свидетелей со своим предвзятым мнением, ошибочными представлениями и поспешными выводами. На зыбком фундаменте допущений автор триллера «Усюди жевріють пожежі» Селесте Инг искусно выстроила повествование, от которого мороз по коже. В романе довольно секретов и намеков, чтобы захватить и удержать читательское внимание. Однако это еще и тот редкостный случай, когда темы подростковой ранимости, выбора, взаимопонимания, родительской ответственности вызывают не зевоту, а зудящее желание долистать книгу до конца – чтобы узнать, удалось ли героям погасить тревожащие их совесть пожары или все сгорело дотла. 

Селесте Інґ. Усюди жевріють пожежі. – К.: Наш формат