Салман Рушди оставил за бортом магический реализм и создал истинный бестселлер The New York Times. «Золотий дім» – большая семейная драма со сказочно-кинематографичным сюжетом, эмигрантской мозолью и неразрешимым пока вопросом: что есть действительность в эпоху постправды, скоропортящейся информации и короткой памяти?
Причудливая фантасмагория «Детей полуночи», словно баньян, оплетающая метафорами, аллегориями, мистическими откровениями. «Флорентийская чародейка» и роскошь историко-литературных мистификаций. Безжалостность любви на фоне этнических конфликтов в «Клоуне Шалимаре». Шокирующие правоверных мусульман «Сатанинские стихи» – редчайший случай, когда из-за современного романа гибли люди, а сам автор, чтобы избежать смертной казни, находился под охраной британских спецслужб. Все это было, было, было, но прошло.
Через год после получения гражданства США сэр Рушди опубликовал самую «прозападную» свою книгу. Да, часть героев – выходцы из его родного Бомбея, но данное обстоятельство второстепенно. Рене Унтерлинден и его бельгийские предки, хищница из Сибири Василиса Арсеньева, сомалийская укротительница огня и металла Юба Туур, Рия, чье происхождение способно сбить с толку легион антропологов, – «Золотий дім» населяют сплошь понаехавшие. И где они могли бы развернуться на полную катушку? Естественно, в Нью-Йорке.
Время – между инаугурацией Обамы и президентской гонкой его преемника. Центральное место действия – респектабельный район города. Социально-политический контекст – появление у руля власти комиксного Джокера, в котором с полустона узнается нынешний хозяин Овального кабинета, неровно дышащий к мигрантам.
Начинающему режиссеру и кинодраматургу Рене судьба преподносит бесценный подарок. Рядом поселяются Нерон, Гай Петроний, Луций Апулей и Дионис Голдены. Практически готовые персонажи для его фильма. Надо только придумать (а лучше разведать) тайну, заставившую индусов прикрываться античными псевдонимами и козырной фамилией. И парень хватается за шанс с детской жадностью, не подозревая, что своим интересом запускает адский механизм разрушения.
Нет, пожилой отец, три наследника, их молодая мачеха справились бы с задачей самоликвидации и без него. Однако присутствие вездесущего наблюдателя-повествователя, превращающегося в ключевую фигуру, сообщает событиям остроту. А читателю сигнализирует, что желание писателя играться с литературой и в литературу по-прежнему сильно.
Изъяв из оборота сверхъестественный компонент, автор акцентировал иные дежурные приемы. В перипетиях мнимых Голденов без труда угадывается сказка о царе и трех сыновьях. Вот только трансформирована она в соответствии с актуальной проблематикой: экономическая мафия, творческое сибаритство, поиски гендерной идентичности, аутизм – все в кучу. К ней прицепом идет сказка о Василисе Прекрасной и Бабе-Яге, причем если в фольклоре это разные личности, то здесь – одна. Также имеются множественные отсылки к классике художественной и киношной, имитация сценария, выносные монологи, черновики писем, шаржирование культурных клише.
Роман оставляет после себя сложнейшее послевкусие. С одной стороны, перед нами полновесная жизненная трагедия. С другой, возможно, из-за обилия аллюзий, она обрастает ироничными деталями, как хипстер бородой. И в определенный момент «злое горе короля» (старик Лир там тоже маячит, не сомневайтесь) оборачивается пародией с финалом в Болливудском стиле. Будто Рушди увлекся и не чеховские ружья развесил на стене, а портреты Квентина Тарантино (15 х 20) и Абхишека Баччана (9 х 13).
Салман Рушді. Золотий дім. – Л.: Видавництво Старого Лева