Захват Киева красными войсками 5-6 февраля 1919 года обошелся на удивление малой кровью, во многом благодаря усилиям городской думы, оставшейся единственным органом власти, не считая энтузиастов из ведомств УНР и политиков, не выехавших из столицы. На долю думы выпало и поддержание порядка в короткий период междувластия в городе, охваченном грабежами, спекуляцией и невероятными слухами.
Армейский порядок
Неразбериха, царившая в конце января – начале февраля 1919 г. на улицах, в учреждениях и партийных комитетах Киева, практически не затронула армию. Да, ряд чиновников военного ведомства выехал. Но командование каждый такой случай расследовало для дальнейшего суда.
Может, это позорное бегство и к лучшему, пишет газета «Украинская Ставка»: «Во-первых, разрешается вопрос с эвакуацией…; и разрешается так чудесно, без неприятных репрессий, без волокит, протекций, отзывов… Во-вторых, мы имеем… испытание всех рекомендованных известными гражданами и общественными организациями человечков… Ибо следует понимать девиз сотника Черника: лучше иметь одну сотню железных борцов, чем тысячи трусливой черни!».
Войска вели себя спокойно, с достоинством. С 1 по 3 февраля проходила их эвакуация из Киева. Паники не было и следа. По городу перемещались подразделения военных, на вокзале методично проходила посадка в вагоны.
2 февраля вечером здесь сохранялся порядок. Сотники распределяли бойцов по местам. Штабные и старшинские вагоны охранялись. Организованно покидали Киев оставшиеся военные чиновники.
Вечером 3 февраля отбыл Е. Коновалец, оставив вместо себя для ведения арьергардных боев начальника дивизии полковника Р. Сушко. Последние военные учреждения эвакуировались 4 февраля. В полном порядке отступали армейские колонны, по улицам проносились конные вестовые. Уже 5-го с утра все киевские казармы были пусты.
Уходя сечевые стрельцы не собирались вязнуть в уличных боях. В своем воззвании к населению, расклеенном по городу, они заявляли, что пришли в Украину помочь в строительстве государства. Сейчас они вынуждены отступать перед превосходящими силами противника, но вернутся вновь.
Последние энтузиасты
Во время военной эвакуации в Киеве почти не осталось легитимных гражданских структур, хотя некоторые служащие продолжали свою работу, несмотря ни на что. Управление ведомствами взяли на себя избранные оставшимися сотрудниками комитеты.
В Министерстве продовольственных дел «комитет, находясь на страже интересов трудового народа, предлагает сотрудникам… обязательно являться на службу и выполнять свои обязанности, …чтобы налаженный аппарат министерства не остановился».
По постановлению комитета Министерства народного образования здесь тоже все шло как прежде. Сотрудники исправно ходили на работу.
Всеми делами международного характера ведал вместо Министерства иностранных дел профессор О. О. Эйхельман. Директория до последнего момента поддерживала с ним связь. Многие ее команды, правда, не были выполнены из-за отсутствия возможности. Не выехала и миссия в Польшу.
4 февраля комитет сотрудников УТА объявил о прекращении работы. Впрочем, агентство возобновило деятельность через день. Правда, публиковать сообщения было уже почти негде. В Киеве выходили лишь «Трибуна», «Нова Рада», «Рабочая Газета», «Столичный голос», «Наш Путь» и «Последние Новости».
Многие партийные комитеты покинули город. Правда, «Нова Рада» обнародовала 30 января воззвание социалистов-федералистов: «Главный комитет партии… призывает население города Киева, а членам партии прямо приказывает оставаться при любых обстоятельствах на своих местах, заботясь о благе родного края». Осталась и часть членов правосоциалистических партий. На своих совещаниях они высказались против саботирования деятельности совнаркома.
4 февраля 1919 г. в Киеве сформировался революционный комитет, попытавшийся взять власть в городе. Единства там не было – шли горячие дебаты по национальному вопросу. Пятаковцы стояли на платформе московского совнаркома; левые эсеры и независимые социал-демократы выступали за независимость советской Украины.
Думские заботы
И снова единственным легитимным органом власти в Киеве осталась городская дума. На нее свалилась огромная масса дел по обеспечению жизни города. Главнейшим же вопросом стало: не допустить бойни на улицах.
«Сейчас вспоминаются кровавые прошлогодние события с артиллерийским обстрелом Киева, уличными боями, разрушениями и т. п. Нельзя, чтобы это повторилось вновь. Поэтому все жители города и муниципальные органы должны позаботиться о предотвращении боевых действий на городских улицах… Необходимо посредничество городского самоуправления», – пишет «Нова Рада».
Дума готовит делегацию гласных и рабочих представителей к советским войскам для передачи просьбы занимать город без обстрелов. Отступающие украинские военные не против ее выезда.
5 февраля в 11 утра делегация отбыла из Киева в составе гласных Л. М. Слуцкого, В. Г. Раевского и представителей от Красного креста Брандиха и от профсоюза железнодорожников Г. Ю. Сосновского.
Последний для прессы рассказал: «Наша делегация, проехав Цепной мост, оказалась в Слободке. Здесь не было регулярных войск, а лишь местные. В слободском штабе нам дали пропуск и посоветовали ехать на Бровары…
В конце Броваров мы нашли штаб. Оказалось, что во главе войск, вступающих в Киев, стоит Антонов. В состав штаба входит также известный большевистский деятель Муралов и еще несколько человек…
Делегации было заявлено, что единственной временной властью в Киеве штаб признает ревком, с которым и посоветовали делегации войти в контакт.
Делегации… было заявлено, что 6 февраля утром весь Киев будет уже занят советскими войсками».
Кроме этого, думе пришлось снова озаботиться охраной общественного порядка. Почти все милиционеры бросили оружие и разошлись по домам. Поэтому началась организация новой милиции из числа учащейся молодежи и добровольцев. Прием велся по рекомендациям от левых партий.
Новой охране было о чем заботиться.
«Грабь награбленное!»
С 3 февраля, после выезда правительства из Киева, чрезвычайно оживились спекулянты. В их обычных местах общения, возле кафе Семадени и на ул. Николаевской, толпилось множество народа. Для такого рода публики смена власти означала лишь баснословные прибыли при полном отсутствии преследования со стороны закона.
4 февраля, несмотря на охрану, из Лукьяновской тюрьмы на свободу вырвалось около 400 уголовников. В результате облавы вооруженных добровольцев часть из них была поймана.
Тем не менее, ситуация в городе обострилась. Участились случаи ограблений на улицах, налеты на квартиры, магазины, учреждения. Но самым лакомым куском являлись киевские склады. Дело в том, что, отступая, войска вывозили лишь самое ценное военное имущество. Гарнизонные интендантские склады остались на месте. И сразу же после снятия охраны, вечером 4 февраля, начался грабеж.
Бывшие пленные и уголовный элемент из числа киевлян начали выносить все, что возможно. С утра 5 февраля толпы с Галицкого и Сенного рынков потянулись к большому складу на Бульварно-Кудрявской. «Мальчишки надевали на себя каски сечевиков, жилеты – и так маршировали по улицам. Пленные тут же переодевались в новую одежду. Грабители собирали вещи в узлы и разносили по своим домам. Все это происходило на глазах большой толпы зевак и совсем рядом со штабом городской охраны на Б. Подвальной», – описывает происходящее пресса.
Мародеры действовали деловито, но спешно – ведь по слухам, на окраинах Дарницы и в Слободке уже видели передовые разъезды красных.
Красный марш: слухи и реальность
Слухи, один нелепее другого, распространялись в народе как пожар и исправно пересказывались прессой. Так, сообщалось, что вместе с красными в Киев движется украинский совнарком из числа большевиков и левых эсеров во главе с Х. Раковским. С ним ведет переговоры фракция независимых украинских социал-демократов для присоединения к новому правительству.
По другой информации, большевики и левые эсеры собираются в Киеве организовать «Народную Директорию» в составе Г. Л. Пятакова, А. Я. Шумского и Евгении Бош. Верили даже в то, что украинский совнарком и командование советских войск высказываются за независимость Украины.
«Нова Рада» сообщает: по городу ходит слух, якобы полковник Н. Л. Шинкарь, идущий вместе с красными, «прислал писателю С. А. Ефремову письмо, в котором выразил удивление, почему, мол, люди бегут из Киева. Для паники… нет никаких оснований, так как советские войска полностью дисциплинированы, а советская власть… будет искать среди интеллигенции культурных сотрудников для себя… Мы узнали, что никакого письма С. Ефремов ни от кого из советских главарей не получал».
Впрочем, пропаганда работала, пытаясь уверить обывателей, что бояться советских войск не нужно. Группа левых эсеров при наступающих на Киев войсках выпустила воззвание: они стоят на платформе советской власти. В Киев идут дисциплинированные части и никаких эксцессов, и погромов не будет. Подписали листовку А. Я. Шумский, В. И. Лашкевич и В. М. Элланский. Последнего в городе знали: при Центральной Раде он писал в газету «Боротьба», при гетмане был членом Национального союза.
С утра 5 февраля, не считая грабежей складов, в Киеве было относительно спокойно, даже работали некоторые лавки. В центре магазины закрылись, но на Крещатике народу стало больше, чем накануне. Возле думы, на Царской площади, группы людей делились новостями.
В час дня со стороны Слободки в Киев въехал броневик с красным флагом и надписями: «Богунец», «Вся власть Советам», «Мир хижинам, война – дворцам». Броневик проехал мимо думы и остановился у почтамта.
Далее с Подола на Крещатик стали выезжать небольшие конные пикеты. По обе стороны Крещатика стояли группы рабочих и криками «Ура!» приветствовали их. Всадники снимали шапки и кланялись. Командир одного из пикетов обратился к публике с коротким приветствием, спешился и прошел в здание думы, где заседал ревком.
Затем по Крещатику со стороны Бессарабки прошла небольшая часть солдат и рабочих с оркестром. Позже в город стали входить пехотные части.
Так в Киеве в очередной раз сменилась власть. Последствия этих перемен, зачастую отнюдь не в лучшую сторону, горожане стали ощущать на себе почти сразу же.