Сидит девочка, скромная, с косой. Говорит, борщ умею варить. Заканчивая кастинг, спрашиваю: «Как вы относитесь к сексу на первом свидании?» Она отвечает: «Если парень нравится, то можно»
Задача кастинг-менеджера — открыть человека.
На кастингах делюсь личным: это собеседников располагает. Мой папа с инвалидностью, не лежачий, но на костылях. Им очень горжусь! В десятом классе из Одессы мы переехали в область. Так папа и небольшую пасеку держит, и гуси-куры у него — со всем справляется.
Мамины руки как земля: в селе все тяжело работают. Но денег у меня родители брать не хотят. Свой, говорят, огород прокормит. Поэтому в отпуске до сих пор с мамой вместе езжу на рынок. Хочется хоть физически помочь, с сумками, да и продавать мне несложно. Помню, как-то слива у нас зеленоватая была, сорт такой, так ее и ела на глазах у покупателей, и жонглировала ею, лишь бы купили.
На ежедневной телепрограмме нас 15 кастинг-менеджеров. Одна коллега — шикарный психолог. Темы вроде «бросил муж» все ее. Другая — холеных интеллигентов берет, а у меня народные герои: там, где душа нужна. А еще я люблю детей.
Наталья Гаркуша, кастинг-менеджер телеканала СТБ
Самый лучший день в моей жизни был, когда поступила первая детская заявка. Как я моталась по всем продюсерским центрам Киева — записывала по 80 человек за раз! У меня даже четырехлетние нормально разговаривают. Рецепта нет: я их просто люблю, вот буквально «кушаю» то, что они себе фантазируют! И они это чувствуют. Еще заканчивая сельскую школу, я собрала детский хор: в нем было 42 девочки.
Готова проклясть того, кто создал вирус Petya. Он уничтожил нашу базу. А без базы кастингу нельзя: на заявку иногда дают два месяца, а бывает, два дня. Особенно мне жалко утерянные анкеты детей.
Когда приехала в Киев, никто не звонил, кроме мамы. Сейчас у меня четыре номера, и аппараты дымятся. Даже по тому телефону, который остался «маминым», прорываются. Прихожу как-то в 12 ночи со съемок. Масленица, я собиралась блинчики делать — творог даже купила. И тут звонок: «Здравствуйте, Наталья! Вы же на СТБ работаете? Я сейчас сижу». «А я стою, — отвечаю я. — Очень приятно». Оказалось, вор в законе. Потом часто набирал.
Пришел на кастинг красивый здоровенный мужик — мы как раз такой типаж искали. Но как загорелся, что может на телевидении разбогатеть! Тоже названивал. Звонил мне по самым разным вопросам: то чеснок решил разводить и хотел, чтобы его наши спонсоры купили, то просто о работе рассказывал. Он служил тюремным охранником.
Мы не работаем с актерами, только с живыми людьми. Но иногда проходят такие, как я говорю, сбитые летчики. Актеры, не добившиеся популярности. Они очень хотят сниматься, но только включаются камеры, начинают такое городить: «О Ромео! О Джульетта!» Переигрывают, даже рассказывая о себе.
Многим интересна «кухня». Такие сначала просят «просто посмотреть». Но я же не могу пускать на съемочную площадку посторонних. Понимают и потому охотно рассказывают свои истории.
Бывает, предлагают взятки: «Я хочу сняться. Сколько это будет стоить?» «Барышня, если бы я брала взятки, я бы уже жила на Мальдивах!» — отвечаю я. Но она меня не слышит — уже стоит под софитами.
Кто-то на кастинге, привлекая внимание, снимает трусы. А ты такая сидишь и думаешь: «Ну за что ты так со мной?»
Есть люди для массовки. Это студенты, безработные или пенсионеры. Им все равно, каким образом зарабатывать и что рассказывать. Они везде уже примелькались. Если бабуся сегодня говорит про геморрой, а завтра варит варенье, зритель не верит. Мы выбираем людей с реальными историями.
Приходящие на кастинг экстрасенсы говорили, что сил заниматься этим делом мне хватит. Но встречаются люди с такой ужасной энергетикой! У них только успеваю спросить, сколько лет, и сразу закашливаюсь. Неудобно, но кашляю не переставая, как чахоточная — прямо до слез.
После того как запретили «ВКонтакте», с девочками неделю плакали: думали, ничего не закроем. Таких энтузиастов, какие были там, нигде нет. Хотя давно большинство моих героев — это друзья друзей. Многие прошедшие кастинг потом помогают. Они знают, что работать будет комфортно. «Обещают холодную погоду — не забудьте курточку. Планируется длинная съемка — захватите с собой бутерброд», — я стараюсь учитывать все нюансы.
Кривые зубы, беззубые — на телевидение нельзя. А в селах это большая проблема: молодая девчонка, 30 лет, а уже без передних зубов. «Зая моя!» — думаю я. А она пьет пивасик и улыбается.
Летом «шерстили» Киевскую область. Не праздник и не выходной, середина недели. В два часа дня заезжаем в село, а все село пьяное! В местном магазинчике дымится коврик. И крик стоит страшный! Дерутся продавщица с покупательницей. Затушила тлеющую сигарету, развернулась и говорю водителю: «Поехали!»
В селах очень боятся телевидения. Согласилась женщина на съемку, еле уговорили, перезваниваю через неделю — отказ. Пришли к ней соседки и как давай кричать: «Курва! Танцюєш на кістках свого чоловіка!» А ее муж умер больше двух лет назад и тема выпуска с ним никак не связана: это была просто смена образа.
Другая отказалась, потому что побоялась порчи на смерть. Говорит, и так большое хозяйство – завидуют, иголки под двери подкладывают, а если меня еще и по телевизору покажут, вообще не встану.
За участие в съемках не всегда рассчитываются деньгами. Бывает, вкладывается много других ресурсов. Например, участвовала многодетная семья, так чего только они не получили! Но эти люди привыкли требовать: звонили мне перед самым Новым годом, кричали, что я мошенница и им должны заплатить.
Отец с детства говорил: «Наташ, в тебе старі батьки, немає часу на розслабони!» И я не расслабляюсь. Как сценарист, когда-нибудь возьму от каждого из них понемногу и создам таких героев, про которых скажут: «Смотри, так это же наши соседи!» Мне всего — 22.