Посттравматический синдром, плесенью расползающийся по гражданской жизни. Искания с конечной остановкой в Париже. Миграция внутри страны и внутрь языка как способ самосохранения. Такой видят реальность современные украинские писатели.
Не ждать у моря погоды
Попадись вам в какой-нибудь рецензии сравнение «Добрих новин з Аральського моря» и «Секса в большом городе» с упоминанием романтики, прелестей шопинга, гастрономических удовольствий и прочего бла-бла-бла, не верьте ни одному слову – лишь цифре. Да, здесь четыре главные героини. На этом сходство книги и сериала заканчивается. Дамы не подружки, не успешны и не основной инстинкт выпроваживает их из дома: рыба ищет, где глубже, а украинки, где лучше.
А лучше в Париже. Из Дрогобыча юную Богдану погнал страх учебы в местном вузе и плотная опека предков. Рита вырвалась из Конче-Заспы и кислотных отношений. Хлоя скрывается от уголовного преследования, и не просто так – совершенное ею уму не постижимо. Маша стремится к славе и реализации таланта с мгновенным эффектом – эффект и правда будет. Правда, не тот, на который она рассчитывала.
Несмотря на название, вектор романа Ирена Карпа направила не на восток, а четко на запад. События стремятся от точки Х, когда мы встречаем весь квартет, в прошлое – там истоки нынешних проблем, там и объяснение случившегося. Если сразу разобраться с броуновским движением в плоскости географии (Горловка, Киев и Тернополь, Барселона, Вена и Будапешт), то следить за перемещениями беглянок во времени несложно. Но очень интересно, тем более что помимо социальных тем, в романе есть и детективная линия.
Ірена Карпа. Добрі новини з Аральського моря. – К.: Книголав
Синдром полиглота
Помните ли вы, что такое «Кобылья голова»? Персонаж сказки с традиционной моралью: добро оплачивается сторицей, зло наказывается, неуважение к наследию предков карается жестко. Читая «Мондеґрін» Владимира Рафеенко, эту самую голову как символ смерти, а смерть иногда может быть и плодотворной, надо постоянно держать в мыслях.
Знаете ли вы, что такое «мондегрин»? В просторечии «ослышка», когда не разобрать, то ли скрип колеса, то ли скрипка-лиса. Только вот не слуховые, а смысловые галлюцинации играют в тексте выдающуюся роль. Без них приключения в украинской столице донецкого переселенца Габы, его поиски национальных, философских, духовных и других координат (определение своей точки приложения для мигранта – задание важнейшее) не были бы столь трагикомичны и вместе с тем поучительны. Особенно зудят координаты языковые – Габа вдохновенно осваивает украинский, и в его (а не кобыльей) голове творится форменный кроссворд из цитат, поговорок, аллюзий и лингвистического ералаша.
Во многих знаниях многие печали, – иронизирует про себя бывший русскоговорящий интеллектуал. И думы его белками скачут от ночной электрички в Публиево-Нероново (салют Венечке Ерофееву!) к теории Дарвина, от метрополитенного Вавилона и супермаркета «Красиве і Корисне» (сервус, господин Рыльський!) к песням «ДДТ» в переводе и The Beatles в оригинале. Рафеенко – автор изумительно литературен и нужен немалый культурный опыт, чтобы следовать за рассыпанными им крошками. Если получится – удовольствие гарантировано.
Володимир Рафєєнко. Мондеґрін. Пісні про смерть і любов. – Чернівці: Меридіан Черновіц
Все оттенки серого
Ровесница украинской независимости, Марта – типичная представительница поколения соломенных сирот. Потому личный успех для нее – надежный якорь и мерило всех вещей. Добившись благополучия в ассортименте (отличная должность, карьерные перспективы, любимый под боком), она не намерена идти на жертвы. Но человек предполагает, а война располагает. Макс не стал «косить» от армии (хотя это ж мелочь – 1/2 месячной зарплаты за справку для военкомата), и девушке с трудным характером и нормальной чувственностью придется узнать, что стресс, тревожность, липкое одиночество – не только солдатский ПТСР-удел. И принять решение.
Роман Гаськи Шиян «За спиною» – версия Марты: на происходящее мы смотрим глазами рассказчицы и принимаем ее интерпретацию. Даже образ уходящего на фронт бойфренда – нечто вроде 3D-модели в ее голове, повод злиться до похмелья и копаться в себе до крови. А сама она реагирует на действительность, словно через толщу воды: размыто, приглушено, скованно. И каждый вдох сопровождается болью: «Такое впечатление, что прорвало сердечный клапан, а там канализация».
Как и в обыденности, здесь нет строго черного и белого – диаметральные ощущения смешались в гремучий микс обиды, надежды, бессилия, ревности. Внутренний мир героини тоже может в равной степени бесить и вызывать восхищение. Бросить камень в нее имеет право разве ангелоподобный праведник. А много ли таких среди нас?
Гаська Шиян. За спиною. – Х.: Ранок; Фабула