С приходом большевиков в 1919 году культурное пространство, привычное для киевлян, стало постепенно разрушаться. Этому в значительной мере способствовали действия новой власти – переименование улиц, разрушение старых и возведение новых памятников, массовые уличные акции, объединявшие в себе митинг и культурное мероприятие. К оформлению новых советских праздников привлекались лучшие авторы, актеры и художники с целью склонить на сторону советской власти массы методами искусства
Перемены на улицах
В течение первых месяцев советской власти кардинальные перемены коснулись не только быта киевлян, их материального положения, труда и т. д. Новые веяния стремительно ворвались и в их духовный мир, формируя совсем новую культурную среду. Каждый раз, выходя из дому, обыватель сталкивался с другой, непривычной реальностью. За пару месяцев город изменился до неузнаваемости.
По словам Ю. Рапопорта, суть киевской публики осталась прежней: «Что изменилось на киевских улицах? Конечно, многое, очень многое: нет трамваев, почти не видно извозчиков. Одни магазины закрыты, другие хиреют в ожидании конца. И все же в Киеве еще чувствуется жизнь. Все также торопится шумная, южная толпа, только слегка поистрепалась; полны всякие кофейни и паштетные… Город… не поддается большевистскому яду… Киев хочет жить, во что бы то ни стало – даже при большевиках».
Но с каждым днем перемены становились все заметнее. Изменилась и топонимика. 22 марта киевский исполком рассмотрел и утвердил список из 32 улиц, площадей и парков, подлежавших переименованию. На карте города появились улицы В. Ленина, К. Маркса, Ф. Энгельса, К. Либкнехта, Р. Люксембург, Коммунистическая (сейчас Трипольская), Январского восстания, бульвар Т. Шевченко (бывший Бибиковский), площади Революции, 3-го Интернационала, Красная, Советская (сейчас Майдан Незалежности) и т. д.
Изначально именем Ленина планировалось назвать ул. Фундуклеевскую, но позже эта участь постигла Меринговскую.
«Самое грандиозное новшество – названия улиц… Это единственное дело, доведенное до конца. На каждом углу – новенькая синенькая дощечка, на трех языках: по-украински, по-русски, по-еврейски…
Широкая и прямая Александровская – улица Октябрьской революции; узенькая, кривая Трехсвятительская – улица Февральской революции», – пишет Ю. Рапопорт.
А киевская студентка отмечает: «Старожилы совершенно не могут ориентироваться, ибо большевики строго придерживаются своих названий. Из всех перемен я запомнила только одну, вероятно, вследствие резкости контраста: Столыпинская называется теперь улицей Гершуни», – в честь известного эсера-террориста.
Война памятников
Ревизии подверглись и монументы города, правда, не сразу. Еще 5 марта, объявленного Днем Красной армии, часть монументов еще была на месте: «У городской Думы не убран еще прокинутый памятник убитому Столыпину. С шеи бронзовой статуи не снята толстая петля. Предпринята сложная работа по снятию с высокого шпиля над крышей городской Думы золотого архангела Михаила с мечом и щитом в руках».
Возражения о том, что архангел Михаил не религиозный символ, а герб города, во внимание не принимались. Постепенно убирались и другие монументы: «взгляд отмечает исчезновение памятника Александру ІІ… Памятник исчез, словно игрушка. Сметена с площади и статуя Ольги».
Та же участь постигла памятники Николаю I, Искре и Кочубею, генералам Дрентельну и Бобринскому. На месте Столыпина перед зданием Думы вскоре появилась «какая-то гипсовая неразбериха, долженствующая олицетворять Всевобуч, то есть всеобщее военное обучение». Под шумок исчезали и украинские вывески на магазинах.
Памятник Искре и Кочубею. Сейчас здесь памятник рабочим Арсенала
Памятник А. Дрентельну на Владимирской Горке
Убрав с улиц «символы старого порядка», власть заменяла их своими. По словам Ю. Рапопорта, «среди киевских улиц… странными серыми пятнами торчат произведения новой советской культуры.
На Софийской площади, на деревянных подставках, два гипсовых чудовища смотрят друг на друга: Ленин и Троцкий. Наверное, саботажник поставил их здесь, у подножия бронзового Богдана Хмельницкого, чтоб оттенить всю хрупкость нового режима… На пьедесталах у них… всяческие надписи… все преступные. Это, улучив удобную минутку, благодарные граждане отводят душу при помощи карандаша или уголька.
Еще десяток таких чурбанов расставлен по всему городу. Перед городским театром – Карл Либкнехт. В первую же ночь окатил его кто-то ведром красной краски… Есть где-то Карл Маркс, Роза Люксембург, есть даже, кажется, Лассаль».
Отмечает новшества и киевская студентка: «в городе… увеличилось количество безобразных футуристических плакатов… Площади и скверы обезображены уродливыми бюстами советских деятелей… Со стороны Владимирской улицы возвышаются огромные триумфальные ворота. Такие же ворота построены на Крещатике, недалеко от почты. Перед памятником Богдана Хмельницкого стоит трибуна. Таких трибун в Киеве несколько. С них произносят речи во время официальных празднеств».
Такие уличные празднества, проводившиеся тогда в Киеве, стали излюбленным способом промывки мозгов строптивого киевского населения.
Дешевые народные праздники
В условиях тотального информационного голода, потоков лжи и демагогии со страниц советских СМИ, власть предлагала жителям отдушину – массовые акции. Обычными стали митинги-концерты – объединение агитации с культурным мероприятием.
Мероприятия в рамках Дня Красной армии были проведены 5 марта по решению губисполкома. День объявили выходным. С утра после митинга состоялся военный парад на Софийской площади. Затем колонны рабочих, депутатов Киеврады, левых политических партий прошли по центральным улицам на Крещатик. Здесь с балкона Городской думы к участникам обратились с речами представители советского руководства.
Митинги и демонстрации, с музыкой и песнями, прошли также в районах Киева. Культурная программа действа продолжилась в театрах, где были даны бесплатные представления. Акция собрала массу народа, в том числе и «буржуазию». Многие посетили праздник ради интереса, который подогревали выступления известных артистов.
Следующим народным праздником стал День пролетарской культуры 6 апреля, организованный Киевским советом профсоюзов и губисполкомом. В этот воскресный день во всех местах массового скопления людей – на рынках, бульварах, в рабочих кварталах – играли оркестры. По городу ездил празднично оформленный агитационный трамвай.
Вечером в театрах, клубах, библиотеках и других общественных помещениях прошли представления: как мастеров сцены, так и любительских коллективов. Поэты и чтецы декламировали свои и классические литературные произведения – все бесплатно.
Вдохновленные успехом пропаганды и массовостью собраний, власти начали подготовку к главному на то время советскому празднику. «1-е мая рабочий праздник, а у большевиков — это официальное торжество. К нему приготовлялись задолго. Все киевские художники рисовали и писали плакаты большевистского содержания. Правительство покровительствует крайним течениям в искусстве и поэтому понять содержание этих «картин» довольно трудно», – отмечает в дневнике киевская студентка.
Взгляд с другой стороны
В начале своего существования, довольно недолго, советская власть приветствовала эксперименты в искусстве. И, нужно отметить, на это время выпал расцвет работы подлинных мастеров мирового уровня, пусть и со специфической творческой манерой.
Этих людей, не вполне от мира сего, не нужно было агитировать и убеждать. Они вполне искренне приняли революцию и добровольно включились в строительство «нового мира» средствами искусства. Власть, видя от этой работы несомненную пользу, всячески их поддерживала, обеспечивая заказами и расходными материалами, содержа материально.
Художник, по мнению многих искусствоведов, один из лучших мастеров ХХ века, К. И. Редько, живший тогда в Киеве, оставил бесценные воспоминания, позволяющие лучше понять тогдашнюю ситуацию.
Он участвовал в подготовке агитационные материалы для массовых акций. Его кисти принадлежало множество плакатов, украшавших мероприятия 6 марта и 5 апреля. «Принять участие в создании плакатов приглашены все художники. По выполнению заказов, как центр, используется помещение Академии художеств… Заведующие хозяйственной частью доставляют нам сколько угодно красок, кистей и кипы белого полотна…
К работе были привлечены силы еще из другого сектора: скульпторы, архитекторы, артисты театров, музыканты и поэты, писатели», – вспоминает К. Редько.
В. Н. Чекрыгин, С. Б. Никритин, М. Л. Бойчук
Г. И. Нарбут, А. К. Богомазов, Н. А. Прахов
Л. Н. Рабичев, фото 1945 г., Н. А. Шифрин
Среди мастеров, участвовавших в работе, он называет В. Чекрыгина, С. Никритина, М. Бойчука, Г. Нарбута, А. Богомазова, Н. Прахова, Л. Рабичева, Н. Шифрина, П. Челищева, Ф Кричевского, И. Падалку и других. Праздничным оформлением Крещатика занималась группа А. Экстер и В. Меллера.
П. Ф. Челищев, Ф. Г. Кричевский, И. И. Падалка
Продукция пришлась по вкусу властям, и художникам поручили оформление предстоящего Первомая. Снова они не нуждались ни в чем: «У правительства большевиков для нас всегда есть работа. Уверенные, явились в губернский военный Комиссариат получить заказ…
– Получите столько материала, сколько нужно будет для украшений по выполнению нашего плана».
Артель разбилась на группы, и работа началась. Мастерской под открытым небом им служил Печерский ипподром. Здесь работали и оформители из других районов Киева. Между разными группами художников возникло негласное соперничество, порой перераставшее в ссоры и потасовки. Так, в муках творчества и в драках с конкурентами и проходила подготовка к пролетарскому празднику.
Базары, трамваи, пароходы…
Государственная поддержка художников, людей, социально неустроенных, позволяла им, не заботясь о хлебе насущном, заняться исключительно творческой реализацией, пусть и с переизбытком идеологии. Неслучайно многие из киевских художников в тот период встали вровень с корифеями мирового изобразительного искусства, такими как А. Матисс, К. Моне, А. Модильяни и другие.
К реализации своих целей большевики привлекали не только признанных художников, но и вообще всех желающих. «На Николаевской улице в помещении бывшего богатого магазина разместилась агитационно-плакатная мастерская. Сюда мог каждый прийти испытать свои способности на пользу великого дела.
– …Вы сами найдете сюжет для плаката… Каждый ваш осуществленный замысел – ценная помощь для товарищей… Если вы еще недостаточно опытны, работайте, как можете, и из всего, что будет вами сделано, выберется лучшее», – вспоминает К. Редько.
Художники брались и за работы на злобу дня. Актуальной темой стала борьба с эпидемиями: «Теперь мы… работаем над скромным заказом: борьба с туберкулезом…
Мы вчетвером пишем плакаты, уничтожаем на них бациллы, микробы и прочие невообразимые простому обывателю вещества. Бичуем неряшливых к чистоте, наставляем, как соблюдать гигиену… Очень достается от нас и алкоголизму… Несколько плакатов сдаем в базарную контору…
Будем надеяться, что вскоре советская власть поручит нам другую работу… В главном мы удовлетворены».
Порой приходилось работать с необычными материалами. Так, была поставлена задача: превратить в средство агитации… транспорт. «У нас работы хоть отбавляй. Спешно требуется расписать вагоны для проведения кампании по мобилизации воинских сил. День и ночь в трамвайных парках кипит работа художников. Работа… находится в ведении Чека…
Затем, у кого было желание, тот мог взяться за роспись пароходов… Судна должны призывать население городов и деревень, расселенных у берегов всего Днепра, бороться за советскую власть… Прибытия партии живописцев наши пароходы дожидаются у Труханова острова. Ежедневно ранним утром моторная лодка перевозит нас туда через всю ширину реки…
Пароход превращаем в писанку и в мощное орудие пропаганды».
Но при всех затратах в организации народных праздников – основные усилия власть сосредоточила не на «перевоспитании» старших поколений, а на внушении новых идеалов молодежи.