После недавнего самоубийства в Киеве волонтера с Донбасса Юрия Мосина его соратники говорили, что «ему никто не помог, когда это было необходимо». Только через два года войны в Украине появились реабилитационные программы для активистов, помогающих армии. «Все больше волонтеров обращаются за помощью — психологической и физической. Мы стараемся с ними работать так же, как и с бойцами. В помощи они точно нуждаются не меньше», — заверяет один из организаторов тренингов Анна
Тарас Степура ездит на фронт с первых дней войны. Начиналось все со сбора необходимых вещей — продуктов питания и униформы. Постепенно задачи усложнялись и сейчас Тарас выполняет специфические заказы подразделений на передовой, например, поиск и доставка материалов для обустройства блиндажей на «передке». «То, чем я занимаюсь сегодня, все еще является волонтерством, так как осуществляется на бесплатной основе. Параллельно работаю в столярной мастерской и практически все трачу на волонтерскую деятельность. Пока идет война, полностью в мирную жизнь не вернусь», — утверждает Степура.
На сверхскоростях
Не все выдерживают такого марафона. Киевлянин Александр Ткаченко, потратив на обеспечение армии все личные сбережения, включая отложенные деньги на квартиру, был вынужден отказаться от волонтерской деятельности и налаживать собственный быт. «В определенный момент понял, что все — больше не могу. Жить не за что, а брать из тех денег, которые собираю — совесть не позволяет», — рассказывает он.
Проблемы волонтеров не ограничиваются денежными вопросами: финансовое и физическое истощение сопровождается проблемами психологического характера. Тата Остроброд-Манн долгое время пыталась совмещать бизнес, общественную деятельность и поездки на передовую линию фронта. «Результатом стало полное эмоциональное, психологическое, физическое и, конечно, материальное истощение. Потребности окружающих никуда не исчезают, а наоборот увеличиваются, а свои — остаются в меньшем приоритете, чем общественные», — делится волонтер с «Большим Киевом».
Психолог и тренер по предупреждению посттравматического стрессового расстройства Светлана Свитлячок объясняет «Большому Киеву», что волонтерская деятельность в Украине далека от классического понимания этого термина. «В Европе, например, это два-три часа во внерабочее время. У нас же – фанатичное отношение. Люди, понимая всю сложность ситуации, отдаются делу на тысячу процентов. Цель — помочь всем. Но всем помочь нельзя. А если так разрываться, то ничего не останется от самого себя», — поясняет психолог.
Государевы мужи
«Я задаюсь вопросом, а нужно ли волонтерство по снабжению армии на третьем году войны вообще. Волонтерские поставки армии вещей первой необходимости практически изжили себя. Более того, они вредны. Ибо расслабляют бойцов, которые не умеют отстаивать свои права перед командованием и идут более простым путем, перекладывая свои проблемы на волонтеров», — размышляет Тарас Степура. Опрошенные «Большим Киевом» активисты согласны в том, что их деятельность должна перейти на другой уровень — сегодня нужен контроль над государственными структурами и давление на чиновников, по вине которых возникают проблемы в обеспечении.
Многие государственные структуры привлекают волонтеров к работе. Например, еще в конце 2014 года при Министерстве обороны создан Совет волонтеров, целью которого была координация действий на благо армии. Однако, по словам Степуры, такое привлечение активистов имеет и другие цели: «власть активно использует тех волонтеров, которые приближены к ней, лояльны и управляемы, в политических играх и информационных кампаниях против оппонентов».
Спасение волонтеров – дело рук самих волонтеров
Государство признало волонтеров полноценными участниками русско-украинской войны. Согласно законодательству, официальный статус могут оформить семьи погибших волонтеров и волонтеры, которые получили в зоне АТО инвалидность (статусы «член семьи погибшего» и «инвалид войны», соответственно) наравне с теми, кто принимал непосредственное участие в боевых действиях.
Поскольку все больше волонтеров вынуждены обращаться к специалистам-психологам, возникли специальные программы по реабилитации именно для этой категории. «Лично я знакома с программой «Сердце воина». Это тренинги по посттравматическому синдрому для бойцов, но начали включать и волонтеров. Пропуская все через себя, невозможно оставаться здоровым. Я очень благодарна основателям и тренерам за их труд. Они очень помогают», — рассказывает о своем опыте участия в тренинге Тата.
По-прежнему нерешенным остается для многих волонтеров, оставшихся без работы, вопрос трудоустройства. Но пока в этом направлении успехов нет: вакансии «для волонтеров» отсутствуют как таковые, а о государственной программе речи даже не идет.