В этот день 78 лет назад погиб Крещатик – главная улица украинской столицы. В ночь на 19 сентября 1941 года в Киев вошли немецкие передовые части. Они должны были рассечь город на части, установить посты на возвышенностях, занять мосты и удерживать административные здания до подхода основных сил вермахта. Группы вливались в столицу через Подол и по улице Красноармейской (ныне Большая Васильковская), пройдя через Голосеевский лес – шли в боевых порядках разведка и штурмовые части 296-й и 95-й пехотной, а также 99-й егерской дивизий, поддержку наступающим оказывали словаки.
Киевская катастрофа
К тому времени гигантские клещи уже сомкнулись позади Юго–Западного фронта, перерезав железную дорогу на Полтаву – в котле оказались четыре советские армии и фронтовое управление в Прилуках. Заканчивались боеприпасы и топливо, было потеряно руководство под беспрерывными бомбежками с воздуха, вскоре застрелится при прорыве командующий фронтом Кирпонос – началась паника и дезертирство. По меньшей мере 700 тысяч советских солдат здесь попадут в плен, будут убиты или пропадут без вести. Киевская оборонительная операция даст время на подготовку обороны Москвы и выиграет две драгоценные недели до начала распутицы, но будет роковой для украинской столицы.
Последние бои
К 19 сентября числу у защитников Киева было разрешение на отход, но сопротивление укрепленного района вокруг города продолжалось, несмотря на панику в городе. Двумя днями раньше егеря 99-й немецкой дивизии в ожесточенных боях у Пирогово потеряли двух командиров роты, комбата и главного военного врача дивизии. Лысогорский форт утром сносили пикировщиками и артиллерией после двух неудачных попыток штурма, а его защищал батальон ополченцев с Печерска – вчерашние учителя и рабочие. Разгоряченные боем и обозленные потерями штурмовые части немцев плотно работали по городу артиллерией. Был накрыт железнодорожный вокзал – снесена крыша и начался пожар. Досталось и штабу Пинской флотилии в районе Контрактовой – там в плечо и шею был тяжело ранен ее командующий адмирал Рогачев, здание полыхало. Когда на рейде Гавани особого назначения начали сыпаться снаряды, корабли были взорваны и затоплены, а моряки получили приказ пробиваться на восток. Между молотом из наступающих егерей и наковальней танковых частей, замкнувших кольцо, оборона Красной армии коллапсировала.
Выжженная земля
Началось отступление : через центр, бульвар Шевченко, Крещатик, по направлению к переправам. Образовалась огромная пробка из подвод, грузовиков, полевых кухонь, лафетов орудий, табунов скота, угоняемого на восток. Раз за разом по Подолу со свистом приходили снаряды – убитые лошади с обрезанными постромками и брошенные подбитые машины усугубляли беспорядок. Повсюду гремели взрывы. Пылала станция Киев–Товарный и полторы сотни вагонов, подожженные подпольщиками. В Дарницком депо в клубах пара взлетали на воздух паровозы. Ополченцы и бойцы НКВД бросали в Днепр мешки с мукой и сахаром – сотнями тонн. Весь этот хаос прикрывали бронепоезда, беспрерывно работающие по наступающим немцам с ветки Железнодорожного моста. Над Киевом стоял беспрерывный гул канонады и кружили самолеты. Толпы мирного населения осаждали вокзалы в надежде получить билет в эвакуацию – сейчас и они, и охранявшие вокзалы бойцы НКВД кинулись к переправам.
Железнодорожный мост был подорван, деревянный Наводницкий пропитан мазутом и маслом и подожжен – очевидцы говорили, что по нему пылающему все еще бежали ополченцы, пытавшиеся спастись. Автомобильный мост имени Бош обрушили зарядами в реку вместе с ворвавшимися на него егерями. К полудню немецкий флаг подняли над колокольней Лаврой и Цитаделью, к вечеру мотоциклетные разъезды выставили посты в центре Киева. Именно немцы прекратили двухдневное мародерство.
Жители, пользуясь исходом партии и милиции, взламывали магазины, вскрывали сберегательные кассы, выносили товары из «Детского мира» на Прорезной, прямо на глазах у измученных многодневными боями отступающих красноармейцев.
Правда, эти отрезы ткани, иголки к патефонам, украденные кольца или платья помогли многим пережить ту страшную зиму без центрального отопления, когда центр был утыкан трубами буржуек в форточках и на уголь и еду меняли все, что было. Но картины, как люди с гроздьями связанной шнурками на шее краденной обуви тащат домой мешки с одеждой, еще больше усугубляли панику и отчаянье первых дней оккупации. Однако боялись ее далеко не все: над Лаврой переливом били колокола, а улицы усыпали разбитые бюсты Ленина и Сталина – репрессии коммунистов выходили им боком. Например, о заминированном музее Ленина (ныне Дом учителя) сообщили вермахту местные.
Гибель Крещатика
Город превратился в каменную ловушку. Пожары бушевали на ТЭЦ с запасами угля и мазута и на электростанции. Полыхало в военной школе на Печерске и на паровозоремонтном заводе или покинутых складах ополчения. Позже начались подрывы в Лавре и Арсенале – в Киеве работало подполье, саперы 37-й армии и диверсанты майора НКВД Ивана Кудри. Центр также советы готовили к обороне системно и серьезно. Улицы были перегорожены сетью баррикад, чердаки превращены в склады боеприпасов и коктейлей «Молотова» – настоящая паутина из противотанковых ежей, огневых точек, фугасов. Было заминировано все – Верховная Рада, музей Ленина, Оперный театр, штаб округа на Банковой. В каждом здании полторы–две тонны взрывчатки, на видном месте инициирующая мина с замедлением. А в глубине строений, скрытые в кладке или в земле под фундаментом, ждали своего часа радиомины, реагирующие на трель Харьковской гражданской радиостанции.
24 сентября заиграла музыка – гигантский взрыв вспорол «Детский мир», в котором располагались комендатура и штаб. Пламя перекинулось по Прорезной на Крещатик, а там начали детонировать склады с «коктейлями» и минами на чердаках. Следующий взрыв произошел в гостинице «Спартак» – там погибли не только немцы из жандармерии, но и стоявшие за хлебом и на регистрацию киевляне. Стена огня распространялась со скоростью лесного пожара, ибо водопровод не работал, электричество давалось с перебоями – пострадала Пушкинская, Лютеранская, бульвар Шевченко, Майдан.
В хаосе взрывов действовало семь диверсионных групп – они атаковали пожарные команды, выводили из строя насосы, распространяли панику и слухи. 50 тысяч жителей остались без крова, а из-за обугливания тел подсчитать количество павших было невозможно. Погибли во взрыве цирк, консерватория с двухсотлетним органом и десятки исторических зданий. В подворотнях у рынка на Бессарабской расстреливали подпольщиков и мародеров, вернее тех, кого таковыми назначили. Курились дымом руины, окончательно отказала из-за детонации система центрального отопления города. Киев вступал в первую страшную зиму оккупации – время бесконечных смертей и лишений.