Программа посещения Киева Л. Д. Троцким в конце мая 1919 г. была весьма насыщена: смотр войск, митинги, встречи. Но главные задачи решались за закрытыми дверями: подчинение аппарата УССР Москве, борьба с вольницей и мятежами на Южном фронте, подготовка похода в Европу. Примечательны были и сопровождавшие его лица: бывшие царские офицеры, адепты красного террора, мастера тайных операций и… теоретик свободной любви А. М. Коллонтай.
Уличный карнавал
Майский визит Л. Д. Троцкого в Киев был обставлен с необычайной помпой. Он традиционно начался с военного парада на Софийской площади. Ю. К. Рапопорт вспоминает: «По всей огромной площади – серые копошащиеся ряды…. Скатка через левое плечо, фляжка. Для парада гимнастерка залатана, и все пуговки на месте. Только вместо начищенных сапог… – лохматые обмотки… Кавалерийский полк… Кони подобраны – рослые, гнедые, а форма – невообразимая. Красные кивера, какие-то (не из брошенных ли австрийцами складов?) голубые галифе, расшитые куртки… А красные звезды – и на киверах, и на руках, и на груди».
Впрочем, по его мнению, все здесь было какое-то ненастоящее, театральное. Тоненький бывший поручик, отдающий команды срывающимся голосом. Мрачные личности, слоняющиеся в толпе, дышащие перегаром и просящие закурить. Орущие приветствия «Красному Льву» зрители.
Очень живо описывает визит художник Б. Е. Ефимов (Фридлянд), впоследствии известный карикатурист: «Весь город взбудоражен приездом этого легендарного человека… Многотысячная толпа собирается на площади у Киевского оперного театра, где идет встреча местных властей с высоким гостем. Я тоже в этой толпе. Мы дружно скандируем: «Просим товарища Троцкого! Товарища Троцкого!»
Время от времени нестройным хором запеваем «Интернационал». Так проходит часа два. Наконец на выходящей на площадь большой лоджии театра появляются какие-то военные люди, потом наркомвоен Украины Подвойский. Он поднимает руку, призывая к порядку, и кричит: «Товарищи! Прошу соблюдать тишину! У товарища Троцкого болит горло, ему трудно говорить».
Площадь притихла. У барьера лоджии появился Троцкий. Приложив руку к козырьку фуражки с красной звездой, переждав приветственные крики и аплодисменты, он заговорил металлическим голосом опытного митингового оратора».
19 и 20 мая гость знакомился с состоянием войск гарнизона, выступил на нескольких митингах, участвовал в совещаниях украинского Совнаркома, обсуждая текущее положение дел.
Зачем же Троцкий явился в Киев? Только ли встретиться с другом Крыстю; получить очередную порцию восторга и обожания на митингах? На самом деле, не от хорошей жизни примчался он на Южный фронт.
Вернуть Украину
Официально Л. Троцкий приехал в Киев проинспектировать части Южного фронта и помочь УССР в организации ее Красной армии. Впрочем, украинской она была лишь по названию. Высшие должности здесь, как и главные посты в республике, занимали эмиссары из центра.
Еще накануне оккупации Наркомвоенмор писал товарищам по партии:
««Украинской» армией будет та армия, которая вступает в Украину. Всяческие формирования на украинской почве могут существовать лишь в связи с нуждами тех регулярных частей, что вступают в Украину. Никаких самочинных украинских формирований… не должно допустить».
«Помните, …что так или иначе нам необходимо вернуть Украину России. Без Украины… Россия существовать не может, она задохнется, а с ней и советская власть, и мы с вами», – таков был лейтмотив наставлений Троцкого большевистским агитаторам.
В ходе его визита в Киев работа по подчинению Украины закипела. «На заседании ВУЦИК и киевского совета профессиональных союзов было вынесено постановление слить воедино наш военный аппарат; у нас должно быть единое федеративное командование», – сообщал Троцкий 21 мая.
Между тем, положение УССР было хуже некуда. «С юго-востока надвигается… Деникин, с запада угрожает… Петлюра… Вокруг столицы кишат свирепые банды, предводительствуемые «батьками»… Одна из самых крупных банд, батьки Григорьева, представляет собой реальную угрозу для самого Киева», – вспоминал Б. Ефимов.
Мятеж Н. А. Григорьева вспыхнул 9 мая. Около 15 тыс. вооруженных людей на 10 бронепоездах, при 52 орудиях и 700 пулеметах отказались подчиняться красному командованию и взяли под контроль территорию от Николаева и Одессы до Черкасс и Киева. Восстание сопровождалось жесточайшим насилием и еврейскими погромами. Впрочем, уже во второй половине мая все занятые григорьевцами города были отбиты.
Где бы Троцкий в эти дни ни выступал – он всегда возвращался к теме подавления этого выступления. «Восстание против советской власти поднял полухолоп-полубандит Григорьев… Лакей помещиков и буржуев»; «Пора покончить с …атаманами», – такими словами «Лев Революции» воодушевлял толпу на митингах и ставил задачи руководству Советской Украины.
Независимость ряда частей Южного фронта внушала опасение. Недовольный распоряжениями руководства, В. Н. Боженко угрожал перейти на сторону Директории. В полку Н. Щорса, по свидетельству очевидцев, бойцы массово срывали с себя красные звезды. 12 мая Военный съезд махновцев решил создать 1-ю повстанческую дивизию.
Троцкий взбешен. На совещании киевского Совнаркома он называет действия Н. И. Махно «подготовкой новой григорьевщины». 25 мая по предложению Раковского гуляй-польский батька объявлен вне закона.
Еще одной целью визита Троцкого в Киев было… развитие мировой революции.
Плацдарм для броска на Запад
Подобные фантастические планы всерьез разрабатывались, обсуждались и озвучивались на митингах уже давно. «Через Киев идет прямой путь на соединение с австро-венгерской революцией», – во всеуслышание заявлял Л. Троцкий еще в ноябре 1918-го.
В «Манифесте к украинскому народу» тогдашнего председателя Временного рабоче-крестьянского правительства Украины Г. Пятакова говорится: «В полном единении с революционной Россией, рабочими Германии и советскими частями бывшего Австро-Венгерского государства вы должны организовать отпор, встав все как один в ряды социалистической армии Украины».
Весной 1919-го эти прожекты наполняются конкретным содержанием. 21 марта власть в Будапеште берут венгерские коммунисты. Первым же своим декретом их вождь Бела Кун провозглашает Венгерскую Советскую Республику и заявляет об установлении идейного и военного союза с РСФСР.
В Совнаркоме тут же начинают разрабатываться планы создания советско-венгерского фронта через Буковину, чтобы ударить вместе по Галиции – в тыл армии УНР. На этом настаивает лично В. Ленин, предполагая в дальнейшем перенести действия Красной армии еще дальше на запад – к Баварской Советской Республике.
Руководство УССР и «друг Крыстю» действуют в полном согласии с этими планами. 16 апреля Х. Г. Раковский обращается к президенту ЗУНР Е. Петрушевичу с нотой о перемирии. Через две недели одновременно Киев и Москва выдвигают дерзкие ультиматумы королю Румынии: в 24 часа освободить Буковину. Эти вызывающие, отнюдь не дипломатичные документы остаются без ответа. Коридора для похода Красной армии в Европу нет, и вояж на Южный фронт «Красного Льва» приходится очень кстати.
Правда, военные действия на западном направлении развиваются не особенно успешно. Прорвать фронт армии УНР не удается. Приходится направлять значительные силы на борьбу с повстанческим движением. Оно со временем лишь крепнет, обретая более организованные формы – местные социал-демократы создают Всеукраинский революционный комитет для борьбы с большевиками. С юга давит Деникин. Советское командование вынуждено перейти к репрессиям в собственных частях – красноармейцы деморализованы и не желают воевать.
Каленым железом…
Действия Предреввоенсовета при его визитах на фронт всегда шли по одному сценарию. Являясь с инспекцией на место, Троцкий сперва жестоко карал провинившихся. Казни подлежали не справившиеся с задачей командиры; красноармейцев расстреливали сотнями – порой каждого десятого из отступившей части, и т. п. Поговаривали, что так ему посоветовал его приближенный Э. М. Склянский, выпускник университета св. Владимира, сотрудник аппарата Наркомвоенмора.
Киевская поездка не стала исключением. А. Ф. Саликовский передает: во время смотра войск гарнизона «Троцкий обошел все ряды Красной армии и, быстро вглядываясь в лица солдат, время от времени говорил тому или иному красноармейцу: «Выйди из ряда!» К концу обхода таких отмеченных Троцким солдат набралось около 300. Троцкого спросили, что с ними делать. «Расстрелять!».
Не отличалось гуманизмом и отношение к пленным. В конце мая возник вопрос, что делать со сдавшимися григорьевцами. Троцкий телеграфировал в Киев: судить революционным трибуналом и казнить зачинщиков. Рядовую массу условно приговорить к расстрелу и использовать на других фронтах, нашив им на форму отличительные знаки штрафников.
Огромное значение Троцкий отводил агитпропу. Кроме войсковых операций и террора необходимо и расслоение «буржуазии». Богатеи однозначно будут уничтожаться, а их имущество отбираться. Кроме кампании по поддержке неимущих слоев и перетягивания на свою сторону людей среднего достатка – агитаторы должны выбивать из умов казацкий дух и стремление к независимости. Особенно независимости национальной, – подчеркивал он.
Его переписка из рассекреченных в 1990-х гг. архивов говорит о том, что нарком весной 1919 г. инициировал чистку командного состава Южного фронта и удаления оттуда всех украинцев – они, дескать, заражены кулацкими настроениями. И, похоже, чистка началась.
Летом в Украине прошла чреда подозрительных смертей. При странных обстоятельствах 26 июля гибнет «матрос Железняк» – анархист А. Г. Железняков. На следующий день вспыхивает перестрелка в штабе Н. Махно, в которой убит Н. А. Григорьев. 27 июля в местечке Вознесенск при попытке ареста убивают командира одесского анархического полка М. Винницкого, известного как Мишка-Япончик. В это же время в Киеве гибнет жена комполка В. Н. Боженко. Он сам скоропостижно умирает на станции «Славута» через месяц. Наконец, 30 августа якобы в бою убит Н. А. Щорс.
Виновен ли в этом лично Троцкий? Прямых доказательств нет. Но есть логика событий и нужные мастера под рукой. В его секретариате и охране служит специалист по «деликатным» делам, террорист, убийца германского посла Мирбаха Я. Г. Блюмкин. И во время визита Предреввоенсовета он находится в Киеве, встречается с поэтом О. Мандельштамом.
В целом, отзываясь о Киеве, Троцкий сравнил его с редиской: «снаружи красная, а внутри белая» – и нужно сделать город полностью красным. Получив добро на дальнейший террор, ПредВУЧК М. И. Лацис приступил к делу со всем старанием. Сразу же стали много длиннее списки расстрелянных, публикуемые в прессе – часто по надуманным и смехотворным предлогам.
Свита вождя
Не менее чем сам Троцкий, интересны и сопровождавшие его лица. Основную массу в его аппарате составляли офицеры, в том числе высшие, старой царской армии. Только добровольцами в Красную армию их вступило около 8 тыс. Еще около 50 тыс. офицеров и 25 тыс. военных чиновников большевики мобилизовали и удерживали в покорности: кого окладом и пайком, кого, держа в заложниках семью, и т. п.
Именно их подход к военному делу Троцкий противопоставлял партизанской вольнице. Именно военспецов он защищал от всевозможных обвинений. «Много говорят о предательстве командного состава… Но никакой перебежчик и изменник не может причинить столько вреда нашей армии, сколько причинила ей партизанщина. На одного изменника приходятся сейчас сотни бывших офицеров, которые связали свою судьбу с Красной армией», – таков был лейтмотив многих его выступлений в то время.
Офицеров, перешедших к большевикам, было немало и в Киеве, и в подчинении Н. И. Подвойского. Один из них позже сообщил писателю М. А. Булгакову:
«Дождавшись в Киеве прихода красных, я был мобилизован и стал служить новой власти не за страх, а за совесть… Мне казалось тогда, что большевики есть та настоящая власть, сильная верой в нее народа, что несет России счастье и благоденствие».
Не менее искренним был и собеседник Ю. К. Рапопорта, генерал-майор Генерального штаба С. И. Одинцов (в воспоминаниях назван Федором):
«– …Революция должна замкнуть свой круг…
– И Троцкий у нас царем будет?
– Троцкий… м-м… ну, это, как солдаты говорят, – кишка тонка. А будет… будет… генерал Бонапарт… Мысли наши побеждают, принципы: дисциплина, твердая власть, общественная иерархия; уже кое-где и патриотизм вспыхивает, Это только первые проблески».
Люди с такими настроениями преобладали в киевской свите вождя. Но настоящей ее жемчужиной была «валькирия крылатого Эроса» А. М. Коллонтай, от теорий которой о «социалистическом» взаимоотношении полов коробило даже В. Ленина. Визит столь экстравагантной дамы вызвал в городе живой интерес.
Она выступала на митинге 20 мая в цирке «Гиппо-палас». «Ее подвижная изящная фигура, звучный голос, красивая выразительная речь произвели на слушавших ее затаив дыхание киевлян – солдат, курсантов, студентов – неизгладимое впечатление», – вспоминал Б. Ефимов.
Александра Михайловна тогда невольно «благословила» брак художника: «На митинг в цирке я пробрался вместе с девушкой, в которую был влюблен и с которой мы спустя год поженились… Когда расходились из цирка, мы очутились в непосредственной близости от Коллонтай…. Набравшись храбрости, я обратился к ней: «Товарищ Коллонтай!.. Я знаю ваши взгляды на брак и семью, но вот мы любим друг друга и хотим пожениться. Надо ли это делать?». Коллонтай посмотрела на нас довольно доброжелательно и сказала: «По-моему, достаточно любить друг друга, а скреплять ли эту любовь официально – решайте сами».
Таким вот образом в мае 1919-го в столице прошел грандиозный спектакль «С отрядом флотским товарищ Троцкий…». Впрочем, долго отвлекаться на него киевлянам было недосуг – в их жизни было достаточно бытовых проблем.
Приєднуйтесь до обговорення
Потрібно бути зареєстрованим користувачем, щоб коментувати.
Коментарі (0)