Смена власти в Киеве 29-30 апреля 1918 года произошла на удивление быстро и практически бескровно. Многие киевляне были озабочены совсем другими вопросами. Между тем внешне незаметные события конца апреля – начала мая принесли серьезные изменения
Почти идиллия
Последняя неделя апреля 1918 года не запомнилась киевлянам ни ожесточенными перестрелками, ни уличными боями, ни массовыми беспорядками. Все так же работали банки и лавки, рынки и рестораны. Второй городской театр начал продажу билетов на представления из пасхального репертуара. Шла Страстная неделя, и обыватели, немного напуганные сгущающейся в городе атмосферой, надеялись хоть на Пасху отрешиться от всех насущных дел.
На рабочих окраинах Киева готовились отмечать праздник 1 мая. Единственным условием проведения приуроченных к нему собраний и манифестаций стало получение разрешения в штабе генерал-фельдмаршала фон Эйхгорна. Соответствующие письма германских военных властей были разосланы министерству внутренних дел и центральному городскому бюро профсоюзов.
Гетман Скоропадский
Немного портил предпраздничную атмосферу дефицит печатного слова. Сократившиеся из-за дороговизны тиражи городских газет раскупались почти мгновенно. Часто уже в восемь-девять часов утра уличные разносчики газет исчезали, а в киосках разводили руками – все распродано.
Также не добавляли оптимизма усиленные патрули германских солдат и оживленное передвижение по улицам бронеавтомобилей и конных повозок с пулеметами. Впрочем, за годы войны и революции киевляне видели и не такое.
Поэтому мало кого удивило, что 28 апреля около половины четвертого дня броневик и несколько экипажей остановились у здания № 57 на ул. Владимирской (сейчас Киевский городской дом учителя), где заседала Центральная рада.
Неожиданный визит
Прибыв на место, германские военные оцепили здание, а часть из них вошла внутрь. Ими были перекрыты все выходы, а посетители и служащие задержаны. Команда солдат во главе с офицером проследовала на второй и третий этажи, и через 15-20 минут вошла в зал, где в этот момент проходило заседание Малой рады. Офицер приказал всем присутствующим поднять руки вверх и заявил попытавшемуся воспротивиться М. Грушевскому, что здесь распоряжается он.
Михаил Грушевский
Затем в зал вошел германский офицер званием постарше. Он объявил, что все скоро разойдутся по домам – солдатам лишь нужно арестовать министров М. Ткаченко, Н. Любинского, А. Жуковского, Н. Ковалевского и директора административного департамента МВД Гаевского. Находившиеся в зале Любинский и Гаевский сами подошли к офицеру и сдались.
Не найдя остальных министров, старший офицер приказал отобрать у всех присутствующих оружие – два-три члена Рады сдали свои револьверы. Затем всех участников заседания, переписав поименно и обыскав, отпустили. Ткаченко, Жуковский и Ковалевский были арестованы позже.
29 апреля члены Рады собрались рано. Здание на Владимирской взяли под усиленную охрану сечевые стрельцы, закрыв улицу для прохода. Коридоры гудели – обсуждался вчерашний визит.
Гетман Скоропадский
После заседаний фракций, ближе к вечеру, открылось собрание, на котором М. Грушевский сообщил о своей беседе с военным атташе Германии полковником бароном фон Штольценбергом. Последний пояснил, что ряд членов правительства, по мнению следствия, причастны к похищению члена торговой комиссии А. У. Доброго. Поэтому они были арестованы. Обыск же и изъятие документации Центральной рады не были санкционированы, и виновные будут наказаны, а изъятые документы вернут.
Для дальнейшего выяснения ситуации делегация Центральной рады во главе с премьер-министром В. Голубовичем направилась к послу Германии. Барон Ф. А. Мумм фон Шварценштайн отметил, что придерживается нейтралитета во внутриукраинских делах, а все арестованные министры будут вскоре освобождены.
А в это время в цирке…
29 марта открылся съезд Украинской демократически-хлеборобской партии, перенесенный из зала Купеческого собрания в цирк П. Кутикова на ул. Николаевской, 7 (сейчас ул. Городецкого, здание разрушено в 1941 году, на этом месте находится киноцентр «Украина»). Охрану съезда обеспечивали германские караулы.
Цирк П. Кутикова
Сюда прибыло до 8 тыс. делегатов. Часть из них, обвинив основную массу участников в нежелании проводить земельную реформу, покинула собрание. Ушедшие организовали собственный независимый съезд хлеборобов-демократов.
Оставшееся большинство, преимущественно крупные землевладельцы, провозгласило гетманом Украины генерал-лейтенанта П. Скоропадского и заявило о передаче ему всей власти в стране.
С февраля 1917 года на территории Украины появилось несчетное количество всевозможных партий, организаций, комитетов и т. д. с их атаманами, председателями и командирами. Возможно, и очередной гетман затерялся бы среди них. Если бы не одно «но».
Кандидатура П. Скоропадского была согласована с германским военным командованием и одобрена всеми сторонами тайных переговоров. Почему именно он? На этот вопрос ответил товарищ министра иностранных дел Второго рейха Буше, выступая в начале мая в рейхстаге: «Главное дело – это создание исключительно действенного министерства, составленного из деловых людей, опирающихся на главные основы, указанные гетманом, на получение и закрепление национальной независимости Украины, в тесной связи с центральными державами, в первую очередь с Германией, исключая великорусские и польские стремления…
Бывший посол в Петрограде граф Пурталес знает гетмана лично. Сам Скоропадский, как и его супруга, являются убежденными друзьями германцев».
30 апреля в Киеве на видных местах расклеили грамоту гетмана, в которой объявлялось о переходе власти в стране к новому кабинету министров.
1 мая делегация съезда УДХП направилась во дворец бывшего генерал-губернатора (ул. Институтская, 40, здание взорвано при отступлении польских войск из Киева в 1920 году), где была принята Скоропадским. Ее члены выразили надежду, что твердая власть, основанная на священном праве собственности на землю, спасет страну от сползания в повсеместную анархию и от гибели.
Дом генерал-губернатора
Вслед за хлеборобами в резиденцию гетмана в начале мая стали прибывать делегации от различных общественных организаций, партий, отдельных воинских частей, предприятий и т. п. – засвидетельствовать свою поддержку Его Ясновельможности Пану Гетману. Но далеко не все.
Врожденный порок диктатуры
В статье «Новой рады», посвященной перевороту, отмечалось, что он стал возможен потому, что правительству В. Голубовича не удалось снискать симпатии широких масс. Но и гетманская диктатура тоже уязвима в этом плане. Партия, приведшая П. Скоропадского к власти, новый кабинет министров не может объединить вокруг себя ни разнородную оппозицию последнему правительству УНР, ни те же массы: «Его политика непременно будет чуждой для Украины и во многих вопросах явно враждебной ее интересам».
Силы, не принявшие переворот, с первых дней гетманата начали сопротивление. Пока не вооруженное, а политическое. Пока без надежды, но открыто и массово.
Центральная рада до своего роспуска успела проработать несколько дней. И даже получить политическую поддержку – от проходивших в это время в Киеве съездов железнодорожников и 5-го Национального украинского съезда Киевщины, от Селянской спилки.
Заседания 29 и 30 апреля проходили в нервной и напряженной атмосфере. Арестованных накануне не освободили, аресты продолжились: гласных городской думы, членов Центральной рады, партий и общественных организаций, народных министров.
Цензура была введена сразу же. Ряд газет прекратили выход совсем, некоторые временно приостановили работу. Снова стали практиковаться изъятие отдельных публикаций (белые полосы), арест целых номеров.
В этих условиях Рада уже мало что могла – лишь направлять делегации к германским представителям. Посол продолжал твердить, что союзники не принимали в перевороте никакого участия – исключительно наблюдали. Военная же администрация всячески тянула время и избегала контактов.
Генерал Грёнер
Только в первых числах мая на встрече с представителями социалистических фракций посланник германского штаба генерал В. Гренер разъяснил позицию союзников. Поначалу Германия поддерживала прежнюю власть, но вскоре убедилась, что та не может выполнять функции сотрудничества и наведения порядка в стране. Теперь с Центральной радой вопрос решен, и союзное командование будет поддерживать новую власть – действенную, а не увлекающуюся социальными экспериментами. И обязательно сохранит независимость Украины – гетману уже даны соответствующие указания.
Сечевые стрельцы
Последняя опора УНР – сечевые стрельцы – остались верны Центральной раде до ее роспуска. Они охраняли здание на Владимирской, 57, пока было возможно, хотя 29 апреля съезд УДХП постановил разоружить их. 30 апреля во время встречи с делегацией Рады стрельцы подтвердили свою верность республике и сообщили, что их уже пытались заблокировать немцы.
В казарму сечевиков и в школу армейской старшины наведывались и эмиссары гетмана, принуждая военных принять присягу новой власти. Сечевики ответили, что скорее разойдутся по домам, но присягать гетману не станут.
Тогда же, 30 апреля, поступила информация об ордере на арест М. Грушевского. Он укрылся в казарме стрельцов. Во время переезда подразделения в другую казарму на него было совершено покушение – ударами штыка М. Грушевского и его жену ранили.
Генерал Грёнер
1 мая сечевых стрельцов блокировал немецкий отряд. Отказавшись подчиняться и союзному, и гетманскому командованию, они сдали оружие и разошлись – без потерь и преследований. Но не навсегда. У стрельцов окажется хорошая память, и они еще скажут свое слово – через семь с половиной месяцев, когда будут свергать диктатора.
А пока киевляне из граждан УНР превратились в подданных Ясновельможного Пана Гетмана.
