Думаете, с окончанием лета статистика ограблений квартир идет на убыль? Ничуть! Сентябрь – тоже «злачный» месяц для квартирных воришек. Многие киевляне продолжают ездить на дачи, оставляя квартиры без присмотра, а курортные гурманы – ведь бархатный сезон! – отправляются на моря. Впрочем, сто лет назад охотники за чужим добром тоже упорно трудились именно летом и осенью. Только действовали несколько иначе.
У каждого квартирного вора была своя технология работы и свои приемы. Пользовался популярностью такой анекдот.
– Подсудимый, вы обвиняетесь в краже со взломом. Объясните, как вы открыли секретный замок?
-Простите, господин судья, но это – профессиональная тайна.
Все квартирные воры делились на группы по специальностям, причем каждая на воровском жаргоне имела собственное название. Простейшим приемом пользовались «цыперы». Мастера этого жанра, обзаведясь респектабельным внешним видом, заходили в приемные часы в квартиры врачей или адвокатов ? те и другие вели прием на дому. Дверь открывала прислуга, предлагала подождать в передней либо в одной из комнат и шла докладывать хозяину. За это время посетитель успевал схватить какую-нибудь дорогостоящую вещицу и дать деру.
Бывшие слесари
Изобретательнее действовали похитители, прозванные «доброе утро». На рассвете они являлись с чемоданами и дорожными сумками в богатые квартиры, будили прислугу и представлялись родней хозяев. Столь ранний визит объясняли соответствующим расписанием поездов и, понятно, просили не беспокоить еще спящих горячо любимых родственников. Прислуга приглашала гостей в квартиру и размещала в одной из комнат. Самозванцы запихивали в карманы деньги, ювелирные изделия, украшения, золотые статуэтки, портсигары, серебряные рюмки ? словом, все ценное, что удавалось обнаружить. Затем под благовидным предлогом «ненадолго» выходили на улицу, оставив в квартире чемоданы и баулы (наполненные для вида каким-то мусором или тряпками).
«Скачки» (так звали квартирных воров-взломщиков) шли в буквальном смысле напролом – их орудиями труда являлись отмычка, связка ключей разного калибра, ломик-«фомка» с крючком, а также, поскольку работа производилась исключительно в «ночную смену», свеча и спички. Александр Куприн, прекрасно знавший киевский криминальный мир, писал: «По большей части «скачок» – бывший слесарь, и наружность его долго сохраняет следы, налагаемые его прежней профессией».
Чтобы подстраховаться, намеченную квартиру вначале «прозванивали», т.е. крутили ручку дверного звонка (электрических звонков еще не было). И если вдруг открывали, грабители интересовались вымышленным лицом, затем вежливо просили прощения и уходили.
Киевский журналист Григорий Брейтман (настолько популярный в городе, что угодил на страницы «Белой гвардии» Михаила Булгакова) так описывал работу взломщика: «Быстро, с ловкостью кошки, проходя комнату за комнатой, он углубляется внутрь и скорее инстинктом, чем сообразительностью, останавливается на известном помещении. Он угадывает, где находятся деньги, вещи, наобум ломает ящики и сундуки… работая быстро, ловко, почти без шума, связывая вещи в узлы, набивая карманы золотом, переворачивая комоды, опустошая шкафы и вешалки».
Опасные связи
Среди «скачков», несмотря на высокие заработки, почти не было таких, кто сколотил бы приличное состояние. Причина в том, что представители этой профессии чаще других оказывались на «романовом хуторе» (в тюрьме), а потому откладывать что-либо на черный день не имело смысла. Все награбленное сбывалось оптом «блакатарю» (скупщику краденого) по мизерным ценам. Например, шуба стоимостью в тысячу рублей «шла» за 70-80. Вырученные деньги взломщики тут же пропивали, проигрывали в карты, расходовали на женщин. В результате 90% «скачков» умирали от пьянства и «дурных болезней».
Взломщики пользовались услугами «наводчиков». Александр Куприн подметил любопытную гендерную особенность: «Скачок» производит кражи почти всегда при помощи прислуги, и гораздо чаще женской, чем мужской».
Женскую прислугу «цепляли», как правило, в трактирах. Зачастую девушка и не догадывалась, что интересный молодой человек, ведущий с нею амурные беседы, назначающий свидания, а иногда, для отвода глаз, даже сватающийся, на самом деле аккуратно вытягивает информацию о расположении комнат в квартире, времени пребывания дома хозяев, местах хранения денег и прочем. Такую болтливую и недогадливую прислугу, которую использовали втемную, грабители называли «темными наводчиками».
Но были и «зрячие наводчики», вступавшие с преступниками в прямой сговор и получавшие за содействие «мотю» (мзду). К «зрячим» относились, например, полотеры, имевшие возможность хорошенько изучить квартиру клиента (в те времена паркет являлся признаком зажиточности жильца).
«Посредством пролома стены…»
Женщин, устраивавшихся в обеспеченную квартиру кухарками, а затем, при первой же необходимости, грабивших своих нанимателей, называли «воровской прислугой». Собственно, мастерицы данного жанра и не являлись настоящей прислугой – использовали этот статус для совершения кражи.
Прикидывались прислугой и «голубятники». Работали они так: под видом прислуги одного из квартирантов являлись средь бела дня на чердаки многоквартирных домов и уносили развешанное там белье. Если дом фешенебельный, то и белье соответствующее – заграничное, в кружевах, дорогостоящее.
Иногда «голубятники» действовали наглее. Газета «Киевский Луч» в 1910 году сообщила: «Дерзкая кража. В доме №10 по Львовской ул., с чердака, посредством пролома стены совершена кража белья, принадлежащего мещанину У. Кор-му».
Губернатор – не исключение
Элитой среди охотников за чужим добром считались «шнифера». Они не разменивались даже на богатые квартиры. Их интересовали исключительно особняки, а также крупные магазины или банки. В отличие от «скачков», они не возились с замками и засовами. Эта публика действовала масштабнее ? например, месяцами делая подкопы под нужные помещения или аккуратно разбирая каменные стены. Похищая ценные вещи, драгоценности, украшения, антиквариат, произведения искусства на десятки и сотни тысяч рублей, они быстро становились обладателями солидных состояний. «Шнифера», описывал Г. Брейтман, «богато одеваются, останавливаются в лучших гостиницах, одним словом держат себя барами».
В целом преступления против собственности частных лиц, включая квартирные кражи, составляли 47% от общего числа правонарушений в Киеве. Да что говорить, если в 1867 году ограбили квартиру самого губернатора!
Жертвы наоборот
После каждого более или менее крупного ограбления квартиры полиция начинала тщательно следить за ломбардами и магазинами, принимающими драгоценные металлы. Но далеко не все преступления раскрывали – преступники, как уже отмечалось, сдавали добычу скупщику краденого («блакатарю»). Он переправлял «опасный груз» в другую губернию, где сбыть его было намного проще.
Впрочем, владельцы недвижимости не всегда выступали исключительно в качестве жертвы. Порой они сами входили в сговор с преступниками и проворачивали разного рода аферы. Например, обращались к услугам «фуферов» – поджигателей, действовавших по заказу самих владельцев недвижимости. Секрет прост: сгоревшие здания были предварительно застрахованы на солидную сумму. По странной случайности чаще всего пожары совершались именно тогда, когда хозяева надолго уезжали на дачу или за границу на воды и имели стопроцентное алиби. Так что летом и осенью ведущие киевские страховые компании – «Саламандра» («страхование от огня движимых и недвижимых имуществ»), «Россия» («страхование от огня и от краж со взломом») и Варшавское страховое от огня общество – несли ощутимые убытки.