Как студенты сдавали экзамен на политическую зрелость

Пока в Киеве разворачивались драматические события январского восстания, в 130 км от города кровью писалась не менее трагическая страница истории. Шел бой студенческого куреня с превосходящими силами красногвардейцев и солдат

Молодежные дружины стали появляться в Киеве сразу после февральской революции. В учебных заведениях собирались комитеты, советы и т. п. для решения текущих вопросов учебы и быта, и для охраны общественного порядка. Многие студенты, слушатели и гимназисты старших классов пошли служить в милицию.

В городе по-разному восприняли такое массовое движение. Многие его приветствовали. Но были и такие, кто считал, что юноши и девушки просто «играют в политику», взваливая на себя дела, в которых ничего не смыслят, тогда как их основная задача – учиться.

После октябрьского переворота молодежь нашла еще одну точку приложения своих сил. Будучи свидетелем жестоких боев на улицах Киева, молодые люди стали поднимать вопросы защиты вновь образованного государства.

А была ли армия?

Ситуацию с вооруженными силами к середине января 1918 года в УНР нельзя было назвать радужной. Утомленные трехлетней войной солдаты старой армии не могли обеспечить безопасность республики, тем более в условиях объявленной Совнаркомом войны Украине. Остро встала необходимость организации новых добровольческих частей.

Вольное казачество только начало превращаться в боевую единицу. Да, на северо-восточном направлении вел бои немногочисленный Гайдамацкий Кош Слободской Украины С. Петлюры. В районе Полтавы фронт держал 1-й украинский полк. В Киеве находились Сердюцкая дивизия и отдельные воинские части.

Но большая масса солдат была разложена пропагандой большевиков, совершенно легально действовавших в УНР. А другой армии не было. Закон о ее образовании приняли только 3 января. Следом была объявлена мобилизация вольных казаков и проживавших в городе военнослужащих запаса. Но эта мера не сработала – газеты публиковали огромные списки уклонистов от призыва.

Офицерство тоже не горело желанием служить новой власти. Как отмечает «Киевлянин», люди, дававшие присягу России, с радостью включатся в борьбу против большевизма, но многие из них по доброй воле не наденут украинские знаки различия.

В итоге, по словам редактора «Новой Рады» А. В. Никовского, УНР могла рассчитывать не более чем на 3 тыс. бойцов. Позже он отмечал: «…В Киеве сражалась и из Киева вынуждена была отправиться небольшая кучка людей при нейтралитете, при полной пассивности почти миллиона киевского населения, среди которого было несколько десятков тысяч людей, которые во имя защиты строя могли встать под ружье».

Кто же противостоял УНР? «…С юга идут дезорганизованные части, эвакуировавшие фронт. Части эти усиленно «обрабатываются» большевистскими агитаторами, но, в общем, серьезной угрозы для украинцев эти части не представляют… Тем не менее, вооруженные столкновения с фронтовыми большевистскими частями возможны, – и уже происходят, – ибо фронтовые части озлоблены голодовкой и задержками в пути.

Значительно серьезнее угроза с севера, откуда движутся на Украину части, более или менее сорганизованные. Эти части состоят преимущественно из моряков и красногвардейцев, и незначительных команд пехоты. Операциями северных большевистских отрядов руководят: комиссар Антонов и полковник Муравьев, под общим руководством Крыленко», – пишет «Киевлянин».

Однако учитывая повсеместно происходящие украино-большевистские вооруженные эксцессы, опасных направлений было гораздо больше. И чтобы хоть как-то прикрыть их, в ночь на 11 января украинские части разных родов войск, в том числе авиаотряд, погрузились в эшелоны для отправки на линию противостояния. На фронт отправились и вольные казаки в сопровождении представителей социалистических партий.

Но этого всего явно недоставало – уже к 14 января были потеряны Полтава и Лубны.

И тогда на помощь республике пришло киевское студенчество.

Юные пассионарии

Самоорганизация учащейся молодежи в защиту УНР началась 4 января на собрании в Украинском народном университете, на котором присутствовало более двух тысяч человек. Студенты признали необходимым всем без исключения в трехдневный срок вступить в формирующийся Курень сечевых стрельцов. Занятия прекращались, слабым здоровьем предлагалась нестроевая служба. Товарищескому бойкоту подвергались несогласные с решением собрания. Запись добровольцев велась в вестибюле Педагогического музея (ул. Владимирская, 57, сейчас Дом учителя). К куреню присоединились студенты-беженцы из Галиции.

9 января 1918 года в здании университета св. Владимира (сейчас – Красный корпус КНУ им. Т. Шевченко) состоялось собрание студентов всех киевских вузов, сюда же пришли старшеклассники-гимназисты. Было принято воззвание к учащейся молодежи: в этот грозный час нужно бросить науку и работу, и защищать Украину с оружием в руках.

Вечером 14 января, после нескольких дней военной подготовки, под Бахмач отправились юнкера 1-й военной школы им. Б. Хмельницкого и студенческая сотня общей численностью около 500 человек при 16 пулеметах и орудии под командованием штабс-капитана Ф. Тимченко, П. Богаевского и сотника А. Гончаренко. Прибыв на место 15 января, они заняли позиции у села Круты, отрыв окопы вдоль железной дороги.

Между тем, в Киеве продолжалась запись добровольцев. 16 января «Нова Рада» публикует воззвание с призывом идти на помощь сражающимся товарищам. Заявления принимались в помещении Центральной рады и в 1-й украинской военной школе по ул. Московской, 1 (Константиновское военное училище). К молодым людям присоединились девушки: «Собрание товарищей студенток Нар. Унив., которые записались в боевой курень, состоится в комнате ЦК С.-Р. в Пед. Музее».

Но помочь своим товарищам вновь сформированные подразделения не успели, как и украинские части, находившиеся рядом. В условиях начавшегося в Киеве восстания Центральная рада была вынуждена отозвать войска для его подавления, фактически открыв фронт.

О сражении под Крутами написано огромное число работ, основанных на документальном материале. Но, ознакомившись с ними, читатель остается в недоумении – что же все-таки произошло? Публикации, мемуары участников, оценки настолько не согласовываются, а порой и противоречат друг другу, что говорить здесь можно только в общих чертах.

Бой начался утром 16 января наступлением отряда красногвардейцев, балтийских матросов и солдат под командованием Р. Берзина. Сдерживать большевиков огнем удавалось до 14 часов. Из-за поломки пулеметов после расстрела всех боеприпасов и отсутствия артиллерийской поддержки (бронеплатформа с орудием отошла в тыл для пополнения боекомплекта) юнкера начали отступление к эшелону с командованием. Не согласовав с ними свои действия, студенческая сотня, напротив, пошла в штыковую атаку. После уцелевшие студенты тоже отступили и, по некоторым версиям, уже под Броварами присоединились к Гайдамацкому Кошу.

В плен попали по разным данным от 30 человек, часть из которых была расстреляна. Многие пропали без вести.

Три недели молчания и сто лет памяти

В Киеве о трагедии под Крутами заговорили только в конце февраля – во время оккупации города большевиками многие издания закрылись, а новая пресса, естественно, не касалась этой темы. Молчали и сохранившие возможность выхода старые газеты. Но после возвращения украинской власти вопрос всплыл сам собой.

Первыми его подняли товарищи погибших и их родители. Газеты в те дней нередко публикуют следующие объявления:

«…Родители просят сообщить… обо всем, что известно о сыне их Андрее Соколовском, ученике VI кл. 2-ой украинской гимназии, который пропал без вести в бою на станции Круты 16-го января т. г. и просят, если он жив, помочь ему, чем можно…»;

«…Временный Исполнительный Комитет Объединенной Народно-Пролетарской Организации левых социалистов Украины просит лиц, которые знают что-нибудь о судьбе… студента Николая Божко-Божимского… и прапорщ. Сергея Дубняка… Первый участвовал в бою под Бахмачем как вольный казак».

Широкую огласку события получили благодаря обращению главы делегации УНР на мирных переговорах в Бресте А. Я. Шульгина:

«…14 января на Бахмач выехал Студенческий сечевой курень для борьбы с большевиками. 15 или 16 января состоялся бой под Крутами, после которого украинские части отступили… Часть куреня, увидев опасность, успела отступить, остальные же, около 50 человек, остались на своем посту, ожидая распоряжений. Тем временем, большевики их окружили… Несколько человек были убиты в бою, часть была расстреляна, а человек 20 вроде бы прорвались и бежали… Среди тех оставленных в жертву большевикам сечевиков был и мой брат Владимир Шульгин… Нижайше прошу всех, у кого есть хоть какие-нибудь сведения о моем брате и вообще о событиях под Крутами, немедленно сообщить… в редакцию «Новой Рады»».

Сбор сведений велся в министерстве иностранных дел на Терещенковской, 9 (сейчас – Киевский музей русского искусства), а согласно приказу № 49 военного министерства для этой цели создавалась комиссия.

Одной из первых тему Крут поднимает в редакционной статье «Нова Рада» вот в каком контексте: «…По Киеву снова можно видеть юношей, часто в гимназической форме, с оружием в руках. Мы понимаем те чувства самопожертвования, которые зовут к нему молодежь, но должны, однако, предостеречь ее, что не только оружием решаются вопросы национальной и государственной жизни… Сейчас Украина зовет к творческому труду…

Призываем наше юношество осознать это и вернуться к обычной работе».

Тут же выходит приказ военного министерства: «Всех студентов старших курсов, состоящих на воинской службе всех лет, уволить вне очереди в бессрочный отпуск без постановки на учет». Комиссия по увольнению и замене утраченных документов начала работу немедленно.

23 февраля (8 марта) состоялось собрание кружка родственников погибших – готовилась поездка в Круты, раскопка могил и доставка тел в Киев. Транспорт и расходы обеспечила власть – 24 февраля (9 марта) в заседании Малой рады Михаил Грушевский предложил почтить память стрельцов студенческого куреня и организовать их перезахоронение рядом с погибшими в ходе январского восстания вольными казаками.

28 февраля (13 марта) тела были найдены, и началась подготовка похорон. В ней приняли участие многие городские организации; собирались средства.

Траурная церемония состоялась 6 (19) марта 1918 г. Со ступеней Педагогического музея к собравшимся обратились Грушевский, министры и депутаты Центральной рады. Затем процессия отправилась по ул. Фундуклеевской (сейчас Богдана Хмельницкого), Крещатику, Александровской (сейчас Петра Сагайдачного) на Аскольдову могилу, где и прошло отпевание.

Источники называют разное число жертв. В основном, сходятся на 27 – именно столько тел было привезено в Киев. Поэт П. Тычина в своем стихотворении-реквиеме упоминает 30 героев. Из них опознано, по разным версиям, от 17 до 23 человек.

Сразу же в прессе появилась масса публикаций о погибших, начался сбор средств на памятник, который в то время так и не удалось установить. В 1936 г. могила стрельцов была разрушена. Металлический крест здесь поставлен только в 1998-м.

Вопросы о целесообразности участия плохо вооруженного и слабо обученного студенческого куреня в обороне подступов к Киеву, о роли в трагедии их командования и т. п. ставились неоднократно. Уже с марта 1918 г. по этому поводу военное министерство УНР назначило специальное расследование.

Полемика не прекращается до сих пор, 100 лет в диаспоре, а в последние 25-30 лет – в Украине. Из-за бедности документальных источников вряд ли когда-нибудь удастся выяснить все до последних деталей.

Но, думается, лучшим реквиемом погибшим под Крутами была бы цитата из номера газеты «Киевлянин», увидевшего свет на следующий день после памятного боя:

«…У Бахмача продвижение большевиков приостановлено».