Сегодня в Киеве чуть не на каждом углу можно выпить кофе – в кафе, у кофейных машин на улице или из автомата. На любой, как говорится, вкус и бюджет. Но так было в нашем городе не всегда. До середины XIX столетия «кофейничали» дома – ароматный коричневый напиток можно было приготовить исключительно собственными силами
Тогдашняя книга рецептов учила: «Кофе надо жарить не на сковороде, а в закрытой жаровне, беспрестанно ее потряхивая. Когда он получит темно-каштановый цвет и покроется влагою, значит готов».
Во второй половине XIX века кофе начали подавать в кондитерских, а впоследствии в городе открылись специализированные заведения – кофейни. Впрочем, зачем долго толковать об этом? Совершим воображаемое путешествие в начало ХХ века и посетим наиболее популярные из них, сами все увидите.
Только давайте вначале определимся с деньгами. Чашечка кофе в центре Киева стоила тогда 20 копеек. Много это или мало? Смотря как считать. Домработница, отправившаяся за покупками для господской семьи, растолкует, что столько же стоит фунт (450 г) первосортной говядины. Дорогой этот ваш кофий!.. Сам же глава семейства снисходительно заметит, что, например, прокатиться на лучшем извозчике «первого разряда» от Липок до Бессарабки обойдется дороже – 25 копеек. Так что кофе вполне доступен!.. Ну а дворник того дома, где живет упомянутый глава семейства, наверняка скажет, лукаво покручивая ус, что отдавать 20 копеек за небольшую чашечку кофе – расход неразумный, ведь за 30 копеек можно купить целую бутылку водки!..
Так что если уплатить «двугривенный» за кофейное удовольствие для вас не проблема, перейдем к следующему вопросу: куда пойти?
Кофе, бильярд, барыши
Самое известное кофейное заведение старого Киева находилось, разумеется, на Крещатике. «Особой популярностью, – сообщает иллюстрированный путеводитель 1913 года, – пользуется «Кондитерская Семадени» (Крещатик, напротив думы)».
Да, кофе у Бернарда Семадени отменный – и со сливками, и с коньячком, и с цикорием, а можно, если желаете, с пирожным или кусочком свежайшего торта (в кондитерских подобные лакомства всегда были собственного изготовления). А можно с чашечкой кофе пройти в бильярдный зал – их здесь несколько, на шесть и на десять столов. Кстати, берем на заметку: бильярды Семадени считаются лучшими в городе…
Словом, это шикарное заведение – номер один в нашем кофейном променаде. Но есть небольшой нюанс. Кондитерская расположена возле биржи. «Днем, между одиннадцатью и тремя часами, – уточняет тот же путеводитель, – кондитерская бывает переполнена специфической толпой киевских коммерсантов и дельцов, которые устроили здесь что-то вроде биржи; посторонний посетитель будет чувствовать себя здесь не в своей тарелке».
Действительно, предприниматели за чашечкой кофе обсуждают свои дела, обмениваются биржевыми новостями, галдят, подсчитывают барыши, не стесняясь производить расчеты в столбик прямо на изящных трехногих столиках…
«Здесь всегда крик, шум, гам, – писал жене Менахем-Мендл, персонаж произведений Шолом-Алейхема, – все говорят, смеются, размахивают руками. Иногда ссорятся, спорят, потом судятся, потому что при разделе куртажа постоянно возникают недоразумения и претензии; без суда посторонних лиц, без проклятий, кукишей и пощечин никогда ни у кого – и у меня также – не обходится».
Киевские старожилы рассказывали, что к Семадени лучше было ходить по вечерам, а «утренний кофе» – приблизительно в полдень – они предпочитали пить в не менее знаменитой кондитерской «Франсуа», находившейся на Фундуклеевской (теперь – улица Богдана Хмельницкого), чуть повыше нынешнего ЦУМа.
Что ж, последуем их совету.
Счастье за пять копеек
У входа в «Франсуа» – лысый торговец зубочистками, а рядом – шарманщик с попугаем на плече. Пожилой шарманщик крутит ручку, шарманка играет «Тоску по родине», вальс «Дунайские волны» и песню «Эх, полным-полна коробушка». А попугай за пять копеек вытаскивает из коробки от гильз «счастье» – свернутые в трубочку разноцветные билетики с напечатанными на них предсказаниями.
Хотите узнать свое счастье? Пожалуйста. Попугай (Константин Паустовский запомнил – его звали Митька), потоптавшись на плече у шарманщика, достанет счастливый билетик. «Бойтесь блондинок и блондинов, – прочитаете вы, – и предпочитайте не выходить на улицу в день усекновения главы Иоанна Предтечи».
У «Франсуа» уютный зал, тропические растения, удобная мягкая мебель. Летом на улицу выносятся столики, натягивается тент… Ароматный кофе, прохладная тень, мелодичные звуки шарманки. Замечательно!
Кстати, отличный кофе подают и рядом – у Гладынюка. Надо лишь немного подняться вверх по Фундуклеевской, и на углу Пушкинской увидите гостиницу «Гладынюк» (теперь там агентство «Укрінформ»). По уровню сервиса она входит в пятерку лучших гостиниц Киева, однако цены здесь вполне демократичные.
В кофейне, расположенной на первом этаже заведения (вход с Пушкинской), можно не только отведать кофе, но и увидеть артистов, гастролирующих в расположенном напротив театре Бергонье (ныне – драматический театр им. Леси Украинки). Гастролеры предпочитали останавливаться именно у Гладынюка. За чашечкой кофе вполне реально, например, взять автограф у полюбившегося актера.
«Я находил его в театральном кафе…»
Еще одно знаменитое место – «Варшавская кофейня» на Лютеранской, 3. Кофе, судя по отзывам, так себе, но здесь бывают популярные артисты, театральные режиссеры, писатели, журналисты.
Своеобразной «фишкой» этого заведения являлась специальная комната для игры в шахматы. По сути, здесь был сборный пункт сильнейших мастеров города. Павел Энгельгардт, Евгений Боголюбов и многие другие – весь, как говорится, шахматный Киев бывал здесь.
Знаменитый драматург Михайло Старицкий, автор пьесы «За двумя зайцами», тоже был заядлым шахматистом и посещал «Варшавскую» не в последнюю очередь именно из-за возможности сразиться в шахматы.
«Единственной страстью его, кроме, конечно, театра, были шахматы, – свидетельствует писатель Евген Кротевич, – и играл он в них очень хорошо. Играл даже с корифеями шахмат в небольшой кофейне, которая находилась внизу на Лютеранской… Иногда и выигрывал у этих корифеев».
Драматург настолько часто сражался в «Варшавской» за шахматной доской, что здесь его можно было застать чаще, чем дома. Остап Лысенко, сын известного композитора, вспоминает: «Часто, если Михаил Петрович нужен был отцу «до зарезу», я находил его в театральном кафе (улица Лютеранская), где он, рьяный шахматист, бывало, часами просиживал над доской, распутывая хитрые маневры своего противника».
Кстати, видите, вон того бородача в пиджаке, скромно примостившегося на стуле возле игроков? Это известный в городе фельетонист и репортер – Александр Куприн. В рассказе «Марабу» он с нескрываемой иронией описывает атмосферу «Варшавской кофейни».
«Однажды, бездельничая, забрел я в большое темное кафе, спугнул дремавших в первой комнате лакеев и прошел дальше в дверь, из которой несся едкий запах табачного дыма и скверного кофе.
Войдя в маленькую, запущенную, плохо освещенную комнату, я сделал шаг и остановился, пораженный. В клубах дыма за массой пожелтевших мраморных столиков сидели молчаливые странные фигуры.
Я взял свободный стул, протиснулся среди двух закопченных зрителей и уткнул свой нос в доску с точеными фигурками. По слухам мне было известно, что существуют ферзи, кони, туры и пешки, а по странной привычке прочитывать от безделья всякий вздор я часто на последних страницах газет просматривал загадочный для меня шахматный отдел, удержав в памяти, что почти всякая партия начиналась с таинственного хода: пешка е2 – е4.
Один из игроков, среди молчания, тихо поднял руку и переставил маленькую штучку вперед на одну клетку».
Ирония автора, доходящая далее до гротеска, понятна: он не очень любил шахматы – предпочитал подвижные игры и острые ощущения. Поэтому вид «молчаливых странных фигур», замерших над клетчатой доской, не вызывал у него радостных эмоций.
Рай для сладкоежек и кофеманов
Если неторопливо подняться по Лютеранской и свернуть на Меринговскую (улица Марии Заньковецкой), можно минут за десять выйти на Николаевскую (улицу Архитектора Городецкого). Здесь – сразу две точки для кофейного гурмана.
Первая – кофейня в гостинице «Континенталь» (ныне здание консерватории). Кофе, может быть, и не хуже, чем у Семадени, зато поражающие своей роскошью интерьеры, зимний сад. Словом, настоящий европейский шик.
Вторая точка – Petit Cafe в доме напротив. Люди, пившие там кофе, уверяли, что это «маленькое кафе» ни в чем не уступает аналогичным в Варшаве.
Теперь выйдем на Крещатик, с которого мы начали наш променад, и остановимся на углу Прорезной. Здесь на первом этаже красивого дома, построенного по проекту Владислава Городецкого, расположено еще одно легендарное заведение с вывеской «Жорж» – рай для сладкоежек и любителей кофе.
В тогдашнем ассортименте присутствовали разнообразные «колониальные» чаи, собственного изготовления конфеты, торты, пирожные. Покупателям предлагались шоколадные фигурные изделия (свисток, флейта, гномы, заяц, клоун, трубочист, бутылка шампанского, револьвер, домино, велосипедист, мальчик и девочка на качелях, запряженный в повозку конь, паровоз с вагонами и другие). А «Торт от Жоржа» являлся любимым лакомством самых состоятельных жителей Киева.
Но главным был, конечно, кофе. Причем наибольшей популярностью пользовались именно дорогостоящие «Мокка», «Ява», «Цейлон», которые, как уверяла реклама, отличались «хорошим ароматом, запахом и вкусовыми качествами».
«Жорж» был культовым (как сказали бы сейчас) заведением. И соседние магазины, указывая в рекламных объявлениях свой адрес, непременно уточняли: «рядом с кондитерской «Жорж».