Независимость Украинской Народной Республики была провозглашена IV Универсалом Центральной рады 9 (22) января 1918 года. Но первая попытка сделать Украину «самостоятельным, ни от кого не зависимым, свободным суверенным государством украинского народа» была сделана радикальным «самостийным» крылом Рады в июле 1917 года. В ночь с 4 на 5 июля в Киеве начался вооруженный мятеж
Пока Центральная рада долго, с переменным успехом, торговалась с Временным правительством о предоставлении Украине статуса автономии, «самостийники» готовились к захвату власти и провозглашению независимости силовым методом. Первым шагом стало создание Первого украинского полка имени гетмана Богдана Хмельницкого. Отправка полка на фронт всячески затягивалась, а заговорщики тем временем приступили к формированию второго украинского полка.
С целью создания новой украинской воинской части представители Украинского военного клуба имени гетмана Павла Полуботка начали активную пропагандистскую работу на сборном пункте в Чернигове. Агитация дала должные результаты – солдаты начали самостоятельно формироваться во второй украинский полк. В двадцатых числах мая несколько воинских эшелонов доставили пополнение в Киев.
Военнослужащих разместили в распределительном лагере на территории рабочего поселения Глушки, где продолжилась агитационная работа. И тут выяснилось, что «товар оказался с душком». В составе пополнения из Чернигова прибыли около двадцати новобранцев, ранее служивших в жандармском корпусе, и более шестидесяти бывших уголовных заключенных – каторжников, которые вкладывали в головы своих боевых товарищей совсем другие идеалы. В итоге для Украинского генерального военного комитета (УГВК), занимающегося подготовкой к отправке второго украинского полка на фронт, сложилась неожиданная ситуация: солдаты, собранные в лагере, не возражали против своей службы во Втором украинском полку имени гетмана Полуботка, даже более того – настаивали на смене полковых знамен, но на передовую ехать отказывались, заявляя: «Фронт наш в Киеве – мы должны тут защищаться».
19 июня 1917 года представители вновь сформированного полка обратились в УГВК с требованиями:
«1) Мы просим признать нас вторым казацким полком имени гетмана Полуботка;
2) назначить выбранную нами старшину;
3) просим советов и литературы;
4) требуем оружия, одежды и еды».
Центральная рада уже располагала полком имени Богдана Хмельницкого, который «защищал Украину в Киеве», и во втором таком защитнике не нуждалась. УГВК настаивал на отправке солдат на фронт, но в распределительном лагере продолжались брожения. К концу июня полуботковцы окончательно вышли из-под контроля, полностью отказываясь выполнять распоряжения генерального военного комиссариата. УГВК, отказавшись от бесполезных уговоров, попытался использовать последний рычаг – прекратил поставку в лагерь продовольствия. Послушания эта мера не прибавила, а накал страстей достиг критической отметки.
1 июля 1917 года на заседании генерального секретариата Центральной рады в очередной раз был поднят вопрос о полуботковцах. Подполковник Поплавко, член УГВК, предупредил: «Мы стоим перед «полуботковщиной». Если мы не удовлетворим тех желаний, с которыми к нам идут люди, то найдутся другие, которые сыграют на желании людей и поведут их за собой. Мы стоим перед угрозой потерять всякий авторитет и влияние на массы».
Подполковник Поплавко знал, о чем говорил, и оказался прав – недовольство солдат из непризнанного полка использовали в своих целях «самостийники». Они попытались направить недовольство солдат в политическое русло, решив использовать их для захвата власти и дальнейшего провозглашения независимости Украины. В министерство внутренних дел Временного правительства спустя несколько дней после описываемых событий офицерами контрразведки был доставлен интересный документ – «План работ 2-го украинского полка имени Павла Полуботка на 3-4 июля 1917 года», который включал в себя следующие пункты:
«1. Оповестить отдельными письмами все украинские части Киева в час ночи, что 2-й украинский имени Полуботка полк выступает.
2. В три часа ночи занять все важные пункты Киева, для чего: а) захватить главное жилище Оберучева – тут будет находиться весь наш исполнительный комитет; б) захватить квартиру Лепарского (начальника милиции); в) штаб крепости; г) совет рабочих и солдатских депутатов: д) штаб Киевского военного округа».
Далее по списку шли банки, мосты, административные здания и государственные учреждения.
По замыслу заговорщиков, в операции по захвату Киева должны были принимать участие около десяти тысяч человек. Планировалось, что на начальном этапе будут действовать полуботковцы численностью до пяти тысяч, а затем к ним подключится личный состав полка имени Богдана Хмельницкого.
Заговорщики, очевидно, имели шансы на успех, но в осуществление их замыслов вмешался человеческий фактор. Командир полка имени гетмана Богдана Хмельницкого Юрий Капкан в самый решительный момент отказался от участия в перевороте, выведя из игры свой полк. А пятитысячная толпа, именуемая полком гетмана Полуботка, не обладала ни дисциплиной, ни должной организацией, чтобы решать сложные тактические задачи.
Вот как, к примеру, был выполнен пункт плана по захвату жилища начальника Киевского военного округа К. М. Оберучева: «Около пяти часов утра все находящиеся в доме командующего войсками были разбужены страшным шумом, производимым толпой, собравшейся вокруг дома. Это пришли полуботковцы. Толпа озверевших людей сразу же стала ломать двери. В один миг все входы в дом были раскрыты, и полуботковцы ввалились в комнаты. Начался грабеж. Полуботковцы стали повсюду во всех уголках комнат, в коридорах и шкафах искать уехавшего из Киева К. М. Оберучева. Розыски были, конечно, безрезультатными, но попутно разбойники расхищали все, что только было возможно.
Из дома украдены не только казенные вещи, но и драгоценности, деньги семьи Оберучевых. Украдены даже такие вещи, как серебряные ложки и подстаканники. Затем полуботковцы съели все варенье, которое находилось в доме, и вымазали сиропом паркет и лестницы. Похищено много вещей бывшего командующего войсками генерала Иванова, хранящихся в одной из комнат. Разбойники не забыли даже взять сапоги у слесаря, живущего в доме, и похитить один их автомобилей».
Подобным образом был произведен захват штаба милиции: «Все помещения милиции, за ничтожным исключением, подверглись не только полному разгрому, учиненному полуботковцами, но похищены у служащих милиции их личные вещи, хранящиеся в ящиках письменных столов под замками, как то: карманные часы, кошельки, сахар и прочее, у милиционеров похищено несколько пар сапог. В кабинете помощника начальника милиции взяты три револьвера и нагайка. Из шкафа, где хранились вещественные доказательства, похищено все бывшее там золото, серебро и другие ценные вещи. Арсенал в штабе милиции подвергся тому же полному разгрому. Из него вынесено все оружие и патроны. Во многих комнатах полуботковцы поломали даже стулья».
Впрочем, не везде мятежникам сопутствовал успех: «Комиссар и чины Соломенского района, несмотря на свой немногочисленный состав, энергично отстояли два натиска полуботковцев – утром и после обеда. В этом районе все чины милиции остались на своих местах и сохранили оружие».
«Старший военный милиционер Скиба не растерялся появлением полуботковцев в штабе милиции и не отдал им оружие подчиненных ему чинов. Полуботковцам удалось увести из конюшни восемь лошадей, половина которых скоро была разыскана и возвращена».
Сорвались попытки захвата арсенала, казначейства, Государственного банка, продовольственных складов.
Несмотря на то что штаб округа, управление начальника милиции были захвачены, а начальник милиции Лепарский и начальник штаба округа были арестованы, парализовать управление киевским гарнизоном не удалось. К семи часам утра поднятый по тревоге личный состав школы прапорщиков, военных училищ, запасных инженерных частей и боевых дружин советов рабочих депутатов, студенческих и национальных организаций начал очищать город от бунтовщиков.
Выступил в составе войск, верных правительству, и полк Богдана Хмельницкого. Действия полуботковцев, более напоминающие бандитский налет чем военную операцию, не оставляли выбора богдановцам, какую сторону принять. К тому же Центральная рада решительно осудила действия солдат «непризнанного украинского полка». К вечеру все арестованные заговорщиками лица были освобождены, а их караулы на захваченных объектах заменены караулами из юнкеров и солдат полка имени Богдана Хмельницкого.
Вечером того же дня в Петроград была отправлена телеграмма за подписью председателя генерального секретариата В. К. Винниченко, адресованная Временному правительству:
«В ночь на 5 июля группа украинцев-солдат, образовавшаяся из проходящих через распределительный пункт эшелонов, самовольно и вопреки разрешению генерального комитета назвавшая себя полком имени гетмана Полуботка, захватила арсенал, вооружила себя и поставила караулы у правительственных учреждений. Немедленно секретариат Центральной рады принял решительные меры к восстановлению порядка. Вызванные войска гарнизона, как украинцы, так и русские, охраняют город. Часть восставших арестована, остальные под влиянием решительных мер генерального секретариата оставляют крепость и арсенал…»
Окончательно Киев избавился от полка имени гетмана Полуботка только к концу месяца. 14 июля на фронт отправилась полковая канцелярия, а последний эшелон покинул город 29 июля. Современники писали: «Оставляя Киев, они посылали проклятие Центральной раде и обещали помочь большевикам в борьбе с Временным правительством, если это понадобится…». На фронте мятежников уже ждали, чтобы отправить в места самых кровопролитных сражений. К 9 февраля 1918 года из почти пятитысячного полка в строю остались всего пять человек.