В конце XIX столетия Николай Рощин-Инсаров был звездой киевской сцены. 37-летний актер блистал в ролях героев-любовников – на спектаклях с его участием в драматическом театре «Соловцов» постоянно были аншлаги. Высокий, красивый, с темными вьющимися волосами он очаровывал ослепительной белозубой улыбкой. И доочаровывал…
Время изменений
На пике его славы мало кто знал, что зубы были вставные. Природа одарила актера плохими зубами, это отталкивало публику. Партер не верил, что в такого действительно может влюбиться красавица-героиня. И Рощин решился на операцию – вырвал все старые зубы и поставил искусственные. После этого и начался его взлет.
А еще ненастоящей была фамилия. Он не Рощин, и совсем не Инсаров. Настоящая фамилия артиста – Пашенный. Но он решил, что это звучит неблагородно. И что с такой простецкой фамилией на сцене делать нечего. Тогда и появился псевдоним с намеком на аристократическое происхождение – Рощин-Инсаров.
Рощин-Инсаров считался лучшим Чацким в Российской империи. В этой роли ему не было равных. «Карету мне, карету!» – и публика взрывалась аплодисментами. Спектакль останавливали, коронную фразу Чацкий два-три раза повторял на бис. Это была слава.
Любил Чехова, и сыграл в трех его пьесах. Именно в чеховских ролях актер достиг вершин своего творчества. Мечтал сыграть городничего в «Ревизоре». Правда, театр «Соловцов» не планировал ставить Гоголя, но Рощин внутренне готовился к этой роли. И даже сделал «актерскую пробу» – однажды летом отправился в Боярку, где сыграл городничего в дачном театре. Сильно волновался. «Думал, не выдержу. Сердце лопнет!» – рассказывал потом.
Сердце не лопнуло. Актер умер от другого.
«Люблю я этих баб! Ровно сахар!»
«Он любил женщин, – вспоминает журналист и театральный критик Влас Дорошевич, – и женщины любили его». Актер был разведен, охотно ухаживал за симпатичными поклонницами. «Люблю я этих баб! Ровно сахар!» – объяснял он. Повесой был не только на сцене, но и в жизни. А тут в театре – новенькая! Анна Пасхалова, немного застенчивая красавица, уже снискавшая известность в Петербурге, Одессе, Харькове. К тому же княжна – настоящая ее фамилия Чегодаева.
Две звезды получили роли в одном спектакле, причем у Рощина и Пасхаловой оказалось довольно много общих сцен. Репетировали много и с азартом. Сцены ухаживания и признания в любви артист играл настолько правдоподобно, что со стороны было уже не понять – это он по роли или всерьез. По театру поползли слухи об их романе.
Конечно, нашлись «добрые люди», которые начали нашептывать художнику-сценографу Александру Малову, что знаменитый киевский сердцеед вовсю ухлестывает за его женой. Художник был патологически ревнив. Театральный критик Алексей Суворин однажды записал в дневнике: «Малов, муж Пасхаловой, опять ее бил головой о стену ни за что, ни про что, ревнуя ее. Горничная вступилась и отняла свою госпожу».
Малов, узнав о романе жены с Рощиным, начал устраивать ей дикие сцены. Возможно, вновь применил испытанное оружие – «бил головой о стену». Но так ничего и не добился. И хотя никаких доказательств измены он так и не обнаружил, подозрения в неверности жены переросли в уверенность.
Утром 8 января 1899 года после бесконечных ночных скандалов с Пасхаловой, художник в исступлении отправился к Рощину. По дороге зашел в оружейный магазин и купил револьвер. С оружием в кармане Малов явился в гостиницу у Золотых ворот, где проживал актер. Рощин имел обыкновение вставать поздно, так что незваный гость его разбудил. Малов начал с надрывом просить звезду сцены оставить в покое его жену и не пятнать честь семьи.
«Да какая там честь…», – отмахнулся Рощин и подошел к умывальнику. Взбешенный художник выхватил из кармана револьвер и выстрелил. Кумир киевских дам упал замертво. На суде убийца заявил, что совершил преступление в состоянии аффекта. И суд отпустил его.
Малов не испытывал угрызений совести. И даже наоборот – гордился неожиданно свалившейся славой. Тщательно собирал все газетные вырезки, где упоминалось его имя. В Киеве его узнавали на улицах и шептали вслед: «Это же тот, что убил Рощина!»
Приехавшему репортеру Максиму Горькому художник не только охотно дал интервью, но и намекнул, что готов заплатить, если он напишет по мотивам этой истории криминальный роман. Малов очень хотел увидеть себя на страницах книги. Но Горький не стал писать – тщеславие убийцы его покоробило.
Николай Рощин-Инсаров был похоронен на Байковом кладбище. А Пасхалова после этой истории развелась с мужем и оставила Киев. Правда, когда страсти улеглись, она вернулась на сцену театра «Соловцов», где и настал ее звездный час.