На протяжении веков с ночной тьмой в местах проживания люди боролись с помощью открытого огня. Источниками света служили костры, факелы, лучины, свечи и масляные лампы. В середине XIX века появились керосиновые и газовые светильники. Начало эпохе электричества в Киеве положил в 1878 году Александр Парфеньевич Бородин. 28-летний инженер годом ранее был назначен управляющим Киево-Брестской железной дорогой
Два года спустя он пошел на повышение и занял должность главного инженера службы подвижного состава и мастерских Юго-Западных железных дорог, получив от начальства обещания всяческого содействия и неограниченного финансирования. Бородин, считая залогом эффективности труда улучшение условий работников и механизацию на железнодорожном транспорте, тут же принялся за реконструкцию мастерских и обновление станочного парка. В поисках технических новинок Александр Парфеньевич добрался до Всемирной выставки в Париже 1878 года.
Посетителям были представлены такие чудеса научно-технического прогресса, как телефон Александра Белла, алюминиевый моноплан дю Тампля, мегафон и фонограф Томаса Эдисона. Но внимание Бородина привлекли другие новинки – электрические генераторы бельгийца Зеноба Грамма и электрические угольные дуговые лампы, изобретенные русским инженером Павлом Яблочковым, названные в его честь свечами Яблочкова.
Первые огоньки
В Киев Бородин вернулся с багажом из четырех генераторов Гамма и запаса электрических ламп. Он решил установить новинку в помещении токарного цеха железнодорожных мастерских – как самого высокотехнологичного и требующего высокой точности производства. Для города появление нового вида освещения стало настоящим событием, поэтому мастерские соизволила посетить чуть ли не вся профессура университета Святого Владимира.
Посмотреть было на что. Свечи Яблочкова, представляющие собой помещенные в стеклянные колбы угольные стержни, были развешены в шахматном порядке. Каждая лампа подключалась к отдельной электромагнитной машине Грамма. Поворот рубильника – к лампам устремляется электрический ток, тонкая прослойка металла между угольными стержнями сгорает и на ее месте зажигается электрическая дуга, заливая помещение непривычно ярким голубоватым светом. Общую картину портили дуговые лампы – по сути, они были одноразовыми. После отключения тока свечу Яблочкова второй раз зажечь не удавалось, а угольные стержни в ней прогорали за два-три часа. В обоих случаях лампы приходилось менять на новые.
Новость о парижских новинках моментально облетела весь Киев. Горожане восприняли их как вещь чрезвычайно интересную, но дорогую и сложную в эксплуатации. Изменить свое отношение к электрическому освещению киевлянам помог представитель компании «Товарищество П. Н. Яблочков – изобретатель и Ко», устроивший в 1879 году публичные демонстрации «русского света». Спустя год электрическое освещение появляется в мастерских Днепровского пароходства. Там было установлено всего шесть свечей Яблочкова.
Первые электростанции общего пользования строятся в Петербурге и Москве уже в 1880-х, однако Киев не торопится. Электрическое освещение в городе остается редкостью, даже диковинкой, быстро став новым символом роскоши и финансового благополучия. В особняках киевских вельмож, банкиров и верхнего эшелона купечества, элитных доходных домах появляются небольшие «домовые» электроустановки. В 1886 году свет электрических фонарей озаряет аллеи сада Шато-де-Флер, являющегося местом отдыха сливок киевского общества.
Газовая концессия
Причина отставания Киева во «всеобщей электрификации всей страны» имела свое объяснение. В 1870 году Киевская городская управа наступила на свои любимые грабли – заключила очередной концессионный договор. Согласно его условиям, Аманд Егорович Струве получал концессию на обустройство и эксплуатацию в Киеве газового освещения со сроком действия в 50 лет.
На период заключения договора подобные системы освещения использовались практически во всех крупных городах Европы и Соединенных Штатов и являлись наиболее передовыми, экономичными и совершенными. С этой точки зрения решение городских властей никаких вопросов не вызывает. Проблема таилась в другом обстоятельстве – город обязался в течение полусотни лет потреблять обусловленное заранее количество светильного газа, питающего уличные фонари.
На Кузнечной улице был запущен завод, перерабатывающий нефть в светильный газ. По центральным улицам вовсю рылись канавы для прокладки газопровода. В сентябре 1872 года на Крещатике зажигаются первые газовые фонари, а 2 ноября их становится уже 70. В течение пяти лет устанавливается еще 1130 фонарей: на Крещатике, Александровской, Владимирской, Фундуклеевской, Прорезной улицах, Софийской, Царской и Думской площадях. Остальная часть города по старинке освещается керосиновыми фонарями.
Электрическая концессия
Изобретения в области электротехники, совершенствование электрических генераторов и источников света привели к тому, что уже к концу XIX столетия газовое освещение становится анахронизмом. 23 мая 1890 года Киевская городская управа заключает еще один договор о концессии – на этот раз на обустройство электрического освещения Киева. Концессию получает общество «Савицкий и Страус». Срок договора гораздо меньше «газового контракта» – 12 лет.
Благодаря деятельности «Савицкого и Страуса» киевляне смогли познакомиться с таким явлениям, как тарифы на электроэнергию. Один час работы уличного фонаря обходился городской казне в 17 копеек. Для населения цены были гораздо ниже – три копейки в час за каждую работающую лампу. Впрочем, поставщики электроэнергии достаточно быстро опомнились и подняли тариф до пяти копеек в час. С такими расценками месячная зарплата киевского городового «сгорала» в свете одной лампы за 400 часов. Электрическая энергия оставалась роскошью, доступной только для хорошо обеспеченных слоев населения.
Такое положение дел власти не устраивало, и уже в 1899 году городская управа заключила новый концессионный договор на производство и продажу электроэнергии в Киеве. Концессию получило Русское электрическое общество «Унион». Русским общество являлось только по названию и месту регистрации. В 1890 году оно поглощается немецкой фирмой «Всеобщая компания электричества». Концессионный договор переходит к Киевскому электрическому обществу, при этом львиная доля акций снова оказывается у немецких акционеров (9600 акций из 16000, что в денежном эквиваленте составляло 2,4 млн рублей из четырех).
В наследство от общества «Савицкий и Страус» новая энергетическая компания получила около 800 потребителей, расходующих 2286 кВт, и выкупила три городских электростанции. Только 1903 год количество абонентов выросло втрое, а объемы поставляемой энергии – почти вдвое. При этом объемы потребления, как и число клиентов, с каждым годом неуклонно увеличивались.
Тарифы за электроэнергию были снижены на 50-70% и составляли 12,5 копейки за кВт•ч для электродвигателей, 19 копеек за кВт•ч для дуговых ламп и 28 копеек за кВт•ч для ламп накаливания. С целью развития промышленной сферы потребления Киевское электрическое общество ввело льготные тарифы, начало продавать в кредит и выдавать напрокат электрические двигатели.
Электрические фонари на киевских улицах постепенно стали вытеснять газовые. Если к концу 1907 года Киев освещали более тысячи газовых фонарей и 682 электрических, то к началу войны их число практически сравнялось. Несмотря на это, на городских окраинах, куда не успели дотянуться линии электропередачи и газопроводов, каждый вечер зажигалось около 2500 керосиновых фонарей.
Электрические станции
«Савицкий и Страус» за 12 лет своей работы успели построить в Киеве три городские электростанции. Станция, открытая в 1890 году на Театральной площади, обеспечивала электроэнергией городской театр, несколько жилых домов и 14 дуговых угольных фонарей, установленных на Крещатике. Годом позже открылась электростанция на Думской площади, с трудом покрывающая потребности ближайшего квартала. Имеющихся мощностей для удовлетворения городских нужд явно не хватало, и в 1898 году на Андреевской улице было закончено строительство новой мощной электростанции переменного тока высокого напряжения.
Киевское электрическое общество, выкупив в 1902 году все три электростанции, две из них, маломощные на Думской и Театральной площадях, ликвидировало. С этого момента практически вся потребляемая Киевом электроэнергия производилась на Центральной городской электрической станции, расположенной на Андреевской улице.
Электростанции, принадлежащие Обществу Киевской городской железной дороги, электроэнергию на сторону отпускали в небольших количествах, используя свои мощности для обеспечения деятельности трамвайных линий.
Муниципализация
В 1912 году Киевская городская управа взяла курс на выкуп у концессионеров объектов городской инфраструктуры, в первую очередь трамвайного парка и энергетических предприятий. К этому времени как городская железная дорога, так и электросеть усилиями концессионеров были в достаточной степени развиты и приносили громадную, по мнению городского самоуправления, да и большинства обывателей, прибыль. По всей видимости, такой же точки зрения придерживались акционеры обоих обществ, так как продавать прежде установленного в договорах времени свои предприятия не желали.
Вопрос о выкупе предприятий затянулся на годы и постепенно из-за столов переговоров перекочевал в залы судебных заседаний. Администрация общества Киевской городской железной дороги растянула тяжбу до 1918 года – до прихода в Киев большевиков. Киевскому электрическому обществу удалось продержаться до 1914 года. С началом войны владельцы Киевского электрического общества оказались по другую сторону фронта, в связи с чем их имущество в Российской империи было секвестрировано. Управление компанией было передано комиссии по ликвидации под управлением профессора Зворыкина, а заботы о ее деятельности легли на плечи городской управы.
Тут же начали всплывать подводные камни. Оказалось, что с началом «кампании по муниципализации» концессионеры из рачительных хозяев превратились в корыстных временщиков. Оборудование использовалось на износ, его плановая замена не осуществлялась. Плановые ремонты не производились, а срочные выполнялись с минимальными затратами.
Дальше – больше. Зима 1916-1917 годов, сопровождаемая сильными морозами, снежными заносами, крахом системы логистики, привела к тому, что запасы угля для нужд киевской городской электростанции иссякли и пополнялись крайне нерегулярно и в недостаточных количествах.
В срочном порядке пришлось переоборудовать котлы электростанции на использование нефти и дров. Несмотря на принятые меры, мощность станции значительно упала. Решением воинских властей были выработаны мероприятия по уменьшению потребления. В первую очередь это коснулось промышленных предприятий, не относящихся к числу оборонных. Кроме того, экономии электроэнергии решили добиться и за счет уличного освещения – электрические фонари, прежде светившие на протяжении всего темного времени суток, решено было гасить после полуночи.
Очередной удар киевской энергосистеме нанесло весеннее половодье 1917 года. Несмотря на принятые городскими властями меры и два ряда кирпичных стен, возведенных вокруг здания центральной электростанции на Андреевской улице, машинные залы станции были затоплены, произошла авария самой мощной турбины.
На состоявшемся 13 апреля экстренном заседании исполнительного комитета, посвященном катастрофе, выяснилось, что станция была залита прорывом грунтовых вод через фундаментные плиты. Подача электроэнергии в ближайшее время может быть возобновлена, но максимальная мощность, которой удастся достичь, едва ли составит 10% от прежнего показателя, говорилось в докладе.
«Оставшуюся электрическую энергию можно направить на водопровод, на фабрики, работающие на оборону, на работу газет, на освещение улиц», — предложил председатель исполнительного комитета Н. Ф. Страдомский, тут же добавив, что улицы могут освещаться также газом и в этом «направлении он уже принял известные меры».
За одну ночь киевская энергосистема откатилась на 20 лет назад. Даже после ремонта мощность электростанции оставалась на уровне 1908 года. Довоенного уровня по энергетической насыщенности Киев смог достичь только в первые годы советских пятилеток.