Война во все времена и в любую эпоху требует больших финансовых затрат. Впервые Россия столкнулась с экономической политикой военного периода благодаря последнему царю – великому князю всея Руси и первому императору – самодержцу всероссийскому Петру I. Внешняя политика Петра Алексеевича, направленная на расширение границ государства, привела к тому, что две трети государственного бюджета тратились на военные нужды. А в 1705 году он поставил своеобразный рекорд, когда на армию и флот ушло 96% бюджетных расходов
Преемники Петра Великого довольно последовательно, хотя и с разным усердием и неоднозначным успехом продолжали экспансию во всех возможных направлениях – запад, юг, север и восток. Закончившаяся сокрушительным поражением русско-японская война 1904-1905 годов пробила в государственных финансах империи дыру в 2 млрд 300 млн рублей, более чем в два раза превысив смету в миллиард, предусмотренную в «бизнес-плане» военной кампании.
Когда государственные финансы поют военные романсы
Полное представление о том, насколько прожорливой может оказаться война, российские финансисты смогли получить в 1916 году. Приведем несколько цифр. День войны в 1914 году стоил около 10 млн рублей, в 1915-м – 24 млн, а к концу 1916-го – не менее 40 млн. С такими аппетитами государственного бюджета Российской империи, составляющего в 1916 году 40 млрд рублей, хватало всего на 100 дней боевых действий.
Для тех, кому приведенные цифры могут показаться нереальными, предлагаем простой подсчет. В 1916 году численность личного состава российской армии и флота достигла 15 млн человек. По существовавшей норме стоимость суточного рациона одного солдата составляла 19 копеек. Умножаем и получаем – только на продовольствие в день уходило 2,85 млн рублей. Причем это сумма заниженная, так как обеспечение питанием командного состава обходилось гораздо дороже. Но ведь пехоту нужно не только накормить, но и одеть, обуть, вооружить винтовками и пулеметами, снабдить патронами. Для артиллерии требуются орудия, снаряды и транспорт, для кавалерии – лошади и фураж, для авиации – топливо и аэропланы. Запросы военно-морского флота даже представить страшно.
Возникает закономерный вопрос: где же изыскивали император и его правительство средства на продолжение войн ы? В первую очередь, естественно, был запущен на полную мощность печатный станок. Если в первой половине 1914 года в обороте находились банкноты на общую сумму в 2370 млн рублей, то во втором полугодии денежная масса выросла более чем втрое – до 7972 млн. Государственный долг Российской империи за два военных года вырос вдвое – с 8,8 млрд рублей в 1914 году до 33,6 млрд в 1916 году. При этом на долю внешних займов приходилось всего лишь 8 млрд, а остальные были внутренними.
С миру по нитке
26 ноября 1916 года в аудитории Педагогического музея цесаревича Алексея состоялась лекция профессора Л. Н. Яснопольского на тему «ВОЙНА и откуда воюющія государства беруть для нея ДЕНЬГИ». Билеты стоили недорого – от десяти копеек до рубля, но большинство киевлян и так были прекрасно осведомлены, откуда берутся средства на содержание и вооружение армии.
Собственно, обыватели города Киева с самого начала принимали самое активное и непосредственное участие в финансировании и снабжении армии и флота, причем далеко не всегда добровольное. Российское правительство использовало в пользу фронта винную монополию, налоги, реквизицию, конфискацию, секвестр, благотворительность и военные займы.
Винная монополия и система налогообложения заслуживает отдельного разговора. В настоящей заметке стоит только упомянуть, что введение в 1914 году сухого закона положило конец «пьяным деньгам», которые до войны составляли до трети доходной части империи. На смену в 1916 был введен подоходный налог, но собрать его до февральской революции так и не успели.
Жертвы реквизиций и конфискаций
Реквизиция предполагала возмездное изъятие имущества, крайне необходимого для нужд армии, без согласия собственника. Наглядный пример можно найти в газете «Киевлянин» от 26 ноября 1916 года: «Сибирское масло для Киева. Несколько времени тому назад продовольственным отделом Киевской городской управы было приобретено в Сибири семь вагонов масла для нужд населения Киева. За это масло была даже переведена на место его приобретения сумма в 100 000 рублей. Масло было отправлено в Киев, но в пути было реквизировано для военных нужд. Ходатайство города Киева о снятии реквизиции с этого масла успехом не увенчалось. В настоящее время Киевским городским советом приобретена в Сибири новая партия масла, которое уже погружено в вагоны и отправлено в Киев. На этот раз, по данным городского управления, есть надежда полагать, что масло достигнет Киева, где и будет продано населению».
Секвестр отличался от конфискации только сроком перехода прав на собственность. Если конфискованное имущество национализировалось окончательно, то попавшее под секвестр теоретически после окончания войны должно было быть возвращено владельцу.
20 августа 1914 года Министерство внутренних дел империи разослало циркуляр, в котором сообщалось, что фирмы, чьи владельцы поступили на службу к врагу или проявили открытую враждебность к России, должны быть закрыты, а их имущество конфисковано или секвестрировано. Отмашка была дана, и на практике выяснилось, что пособничество врагу вовсе не обязательно. Достаточно было иметь паспорт и гражданство вражеского государства, чтобы лишиться своего бизнеса или недвижимости, а самому быть высланным в Зауралье.
Подобным образом поступили с киевскими владельцами промышленных предприятий, доходных домов и отелей. Было подвергнуто секвестру имущество Общества электрических предприятий в Берлине, владеющего 90 % акций Киевского электрического общества – основного поставщика электроэнергии в Киеве.
Благотворительность наше все
Система благотворительности в Киеве, как, впрочем, и во всей Российской империи, была поставлена на широкую ногу. Акции по сбору с населения денег для решения той или иной социальной проблемы приобрели в России популярность задолго до войны, а после ее начала стали проводиться на постоянной основе. Для того чтобы получить представление о масштабах этого явления, достаточно перелистать любую газету этого периода. Возьмем, к примеру, «Киевлянин» от 4 декабря 1916 года:
«Председатель городской училищной комиссии Ф. С. Бурчак и учащиеся городских училищ при участии сочувствующих лиц, с разрешения главного начальника Киевского военного округа устраивают Рождественский базар для усиления средств на изготовление праздничных подарков для наших героев-воинов в зале городской думы».
«Киевский Дамский комитет при местном управлении Красного креста решил послать на позиции нашего фронта рождественские подарки доблестному бельгийскому отряду… обращается к киевлянам не отказать помощи комитету в его работе и, не стесняясь количеством, прислать все, что может облегчить участь славных бельгийцев».
«Купеческое общество ассигновало на подарки воинам 23 000 рублей и предлагает желающим присоединить свою лепту деньгами и вещами».
«Комиссия по сбору пожертвований на нужды действующей армии Всероссийского земского союза заготовляет рождественские подарки – привет воинам-героям. Белье, мыло, табак, спички, нитки, иголки, бумага, карандаши, семечки, орехи, равно как пожертвование деньгами и личным трудом».
«Киевское отделение комитета членов Государственной Думы для оказания помощи раненым и пострадавшим во время войны обращается с призывом оказать содействие…»
«Киев – сербским детям. Однодневный кружечный сбор в пользу сербским детям состоится 10 декабря 1916 года».
«6 декабря, в день тезоименинства государя императора, во всех православных храмах, римско-католических костелах, евангелистской лютеранской церкви, старообрядческих храмах, во всех общинах христиан, хоральной синагоге, молитвенных еврейских домах, караимской кенасе и магометанском молитвенном доме, согласно разрешению главного начальника Киевского военного округа, состоится тарелочный сбор на нужды общества повсеместной помощи пострадавшим на войне солдатам и их семьям».
«Кружок дам 125-го пехотного Курского полка предполагает послать подарки для нижних чинов этого полка… Лица и учреждения, желающие присоединить и свои подарки чинам полка…»
И так далее.
Военный заем
«Пусть каждый ссудит государству частицу своих сбережений, купив облигацию военного займа. Соберется огромная сумма, которая приблизит желанную победу», – под таким лозунгом была развернута рекламная кампания второго выпуска военного займа 1916 года, получившего название «Займа победы».
«Заем победы» стал шестым государственным займом, проводившимся с начала войны. Но если прежние были рассчитаны на привлечение крупных банковских и промышленных капиталов, то этот должен был охватить все слои населения. К популяризации займа были подключены органы местного самоуправления, земские и городские управы, святейший синод и городская интеллигенция. В Киеве, к примеру, преподаватели местных вузов провели цикл лекций, посвященных военному займу.
4 декабря в помещении все того же Педагогического музея профессор Г. Е. Аванасьев прочитал лекцию «Виновник мировой войны», профессор А. Д. Билимович рассказал про «Бумажные деньги и заем», а профессор Н. Д. Силин посвятил свое выступление «Экономическим и финансовым последствиям войны». Население убеждали подписаться на военный заем с рекламных тумб, газетных страниц, церковных и лекторских кафедр.
Чтобы «не упустить ни одного клиента», подписка на облигации производилась ежедневно, не исключая воскресные дни в конторах и отделениях Государственного банка, частных коммерческих и городских общественных банках, обществах взаимного кредита, городских и земских управах. В помещении Киевской городской думы подписка проводилась «в особом киоске в присутственные дни с десяти до трех часов дня».
При условии, что минимальный номинал облигации займа равнялся 50 рублям, подписаться на нее даже высокооплачиваемым киевским рабочим было проблематично. Тут госбанк проявил чудеса выдумки, предложив элегантную схему. Чтобы подписаться на облигацию, т. е. одолжить государству определенную сумму денег, рабочий получал в банке ссуду в размере стоимости облигации, сам влезая в долги. Погашение этой ссуды проводилось без его участия – ежемесячная сумма на погашение его задолженности просто вычиталась из его заработной платы.
Тем не менее шестой военный заем стал самым массовым в Российской империи, и если бы это государство сохранилось до 1926 года, то все облигации непременно были бы погашены, а позаимствованные им 3 млрд рублей вернулись бы обратно в народ. Но мы-то знаем, чем закончилась эта история.