Отголоски вооруженного восстания в Петрограде и уличные бои в Москве причудливо преломились в провинциальном Киеве и привели к особенным результатам. В отличие от «классического» двоевластия, сложившегося в России к октябрю 1917 года, здесь центров влияния было больше
В. В. Шульгин в одной из передовиц газеты «Киевлянин» насчитывает четыре структуры, претендующие на главенство.
«1. Власть командующего округом, приобретающая особое значение ввиду того, что Киев объявлен на военном положении.
2. Украинский Генеральный секретариат с разными на нем наростами.
3. Городская дума для Киева.
4. Киевский «Совдеп», неизвестно на какую территорию простирающийся…».
Фактически центров влияния было больше и они вступали друг с другом в причудливые альянсы.
Политический клубок
Военная власть вместе с гражданскими городскими структурами, будучи союзниками в верности Временному правительству, расходились во мнениях по частным вопросам. Между ними и украинским Генеральным секретариатом часто возникали конфликты разной степени накала.
В распоряжении гражданской власти находилась милиция. Действующие параллельно с ней рабочие дружины по охране порядка на идеологическом уровне разрывались между городской думой и советами рабочих и солдатских депутатов. Не способствовал боеспособности и конный милицейский эскадрон, об образовании которого 25 октября объявил начальник милиции поручик Лепарский. 28 октября эту сторону немного усилила добровольческая рота по охране порядка – офицеры, вольноопределяющиеся и солдаты.
Силы военного ведомства составляли все воинские части и службы гарнизона. В то же время армия стремительно разлагалась – упадок дисциплины, массовое дезертирство и т. п. По сути, армейское начальство могло опереться на офицерский корпус, юнкеров киевских училищ – Алексеевского инженерного, Николаевского артиллерийского, Киевского II военного – и союз георгиевских кавалеров.
В поддержку Временного правительства высказались и представители иностранных добровольческих частей, расквартированных в Киеве. Они не очень охотно ввязывались во внутрироссийские дрязги, однако здесь задекларировали свои позиции четко. «В этот решающий момент наш девиз: поддержка и защита законной власти Временного правительства, призванного довести свободную Россию до Учредительного собрания», – говорится в заявлении югославянских легионеров: сербов, хорватов и словенцев. Об этом же объявили и чехословацкие добровольцы.
Важным фактором для сторонников Временного правительства стало проведение в Киеве казачьего съезда-слета. Здесь собрались представители частей фронта, тыловых полков и станиц всех казачьих войск. В два часа дня 26 октября плановое заседание съезда было прервано сообщением о произошедшем в Петрограде перевороте. Делегаты съезда единогласно высказались за поддержку Временного правительства.
26 октября была прервана связь со всеми крупными центрами – Петроградом, Москвой, Харьковом, Одессой, Ростовом-на-Дону. Взять под контроль телеграф и управление Юго-Западных железных дорог попытались украинские воинские части, однако были вытеснены оттуда казаками. Но кажущееся преимущество от контроля телеграфной связи нивелировалось из-за невозможности установить контакт с членами Временного правительства.
Ради справедливости стоит отметить, что Центральная рада и казаки не враждовали. Украинские структуры активно контактировали с делегатами съезда, не находя особых противоречий, – взаимная лояльность была засвидетельствована с обеих сторон.
Генеральный секретариат и Центральная рада тоже получили существенную поддержку – в те же дни в Киеве проводился III всеукраинский войсковой съезд. Там собрались в основном представители социалистических партий. Съезд принял резолюцию о полной государственной независимости Украины. Делегаты, усиленные пополнением из юнкерского училища, сформировали верный Центральной раде полк, вооружившись в «Арсенале».
Совет рабочих и солдатских депутатов города находился под большевистским влиянием. Сами же большевики в Киеве особой активностью накануне петроградского переворота не отличались. Пресса периодически публиковала заметки о случаях агитации с их стороны. Гласный киевской городской думы большевик Гальперин добросовестно произносил на заседаниях пламенные речи о защите прав солдат и о предвзятом отношении к его фракции.
Крайне болезненно ударила по городской власти и по обывателям забастовка аптечных служащих, в организации которой подозревали комитет РСДРП (б) – население испытывало острую нужду в медикаментах.
На этой почве у совета возникли трения с польской дружиной. Большевики обвинили поляков в контрреволюционной деятельности и покровительстве штрейкбрехерства. В ответ исполнительный комитет объединенных польских общественных организаций потребовал оградить его от подобных оскорблений. В конфликт вмешался начальник киевской милиции. Он ответил совету, что «не нашел в действиях польской дружины признаков контрреволюционной деятельности», и наотрез отказался ее разоружать.
Итак, 25–27 октября 1917 года в Киеве было относительно спокойно. Стороны обменивались воззваниями и приказами, лейтмотивом которых были призывы населения к спокойствию. По центральным улицам ходили вооруженные патрули, боевые дружины следили за порядком в районах.
Среди обывателей циркулировали тревожные слухи о массах вооруженных людей, периодически выдвигающихся к тем или иным объектам. Газеты сообщали о фактах разоружения милицейских участков. Киевский «Арсенал» был взят под охрану украинскими частями, и их сторонникам стали раздавать оружие. Там же винтовками удалось разжиться и большевикам – формировалась красная гвардия.
27 октября советы рабочих и солдатских депутатов под председательством Л. Пятакова приняли совместную резолюцию о сочувствии октябрьскому перевороту и организации киевского революционного комитета.
Бои в городе
Уличные перестрелки и прочие эксцессы в последнее время стали для киевлян уже привычным злом. Хотя конфликты политических противников зачастую заканчивались мирным вытеснением одних караульных возле какого-либо объекта другими.
Холодной дождливой ночью 27 октября перестрелки участились, в них стали вплетаться орудийные выстрелы. Днем по городу оживленно перемещались солдаты в грузовиках. Появилось много пьяных, а милиция, напротив, стала исчезать с улиц. Во многих домах организовалась плохо вооруженная самоохрана, которая порой оставалась единственной защитой жителей от грабежей.
Тревоги обывателей поутихли с вступлением в город 28 октября чешско-словацкого полка, конной кубанской дивизии и пехотных частей из состава Юго-Западного фронта – отряда полковника Леонтьева.
В этот же день Малая рада распустила городской комитет по охране революции. Его функции были переданы Генеральному секретариату.
В ночь с 28 на 29 октября стрельба и взрывы гранат усилились – киевские большевики вступили в открытое столкновение с военной администрацией. Появились убитые и раненые офицеры и юнкера. Население со страхом ожидало погромов магазинов в районе Крещатика. В штаб большевиков на Подоле по ул. Волошской, 31 прибывали телеги с винтовками. Пытавшийся воспрепятствовать этому отряд юнкеров был обстрелян и отступил.
Бой между красной гвардией и юнкерами, усиленными милицией, разгорелся в районе Крещатика – на Думской площади и ул. Институтской. Он закончился сдачей большевиков.
29 октября командующий войсками Киевского округа генерал-лейтенант М. Ф. Квецинский отдает странный приказ, на корню убивающий всякую инициативу по подавлению мятежа: призывы к спокойствию и предписание войскам гарнизона не предпринимать «никаких самостоятельных выступлений и вооружений». Ему вторит в своем приказе помощник комиссара Юго-Западного фронта Н. Григорьев.
В ночь с 29 на 30 октября возобновились бои в центре, на Печерске – юнкера, казаки и чехословацкие части вынудили большевиков сдаться. Было арестовано до 50 человек, в том числе братья Пятаковы. Изъято большое число боеприпасов, винтовки, пулеметы. Днем 30 октября бои завязались снова.
На улицах Большой Васильковской, Гимназической (сейчас Пилипа Орлика), Фундуклеевской (сейчас Богдана Хмельницкого), Несторовской (сейчас Ивана Франко) было относительно спокойно. Район охранялся украинскими патрулями. Баррикада была установлена на углу Бибиковского бульвара (сейчас Бульвар Тараса Шевченко) и Владимирской.
Обыватели продолжают стоять в очередях, торговаться на стихийных барахолках, рвать из рук разносчиков газетные листки с новостями. Повсеместно возникают стихийные митинги, вызывающие споры между сторонниками и противниками Временного правительства.
Вечером – конфликт со стрельбой в районе Караваевых дач между украинскими солдатами и чехословацким обозом.
В центре продолжаются бои – на Институтской отрыты окопы. По Фундуклеевской движутся полевые кухни под усиленной охраной. Киевские госпитали оказывают помощь огромной массе раненых. В городе циркулируют слухи, что большевики из орудий обстреливают центр.
Войска применяют артиллерию – в районе Александровского, Константиновского военных училищ и Мариинского парка юнкера противостоят большевикам.
Слухи об обстреле центра подтверждаются – над Липками рвется шрапнель. В тыл 1-му Ударному Славянскому (Корниловскому) полку чехословацкого корпуса большевики бьют из горных орудий. В результате контратаки легионеров они отступают, теряя бронеавтомобиль.
Районы Дарница и Никольская Слободка на левом берегу Днепра заняты большевиками.
31 октября пресса умолкает – из-за объявленной стачкомом городских профсоюзов всеобщей забастовки. Выход газет возобновляется только 3 ноября. За это время украинские части при «дружественном нейтралитете» с большевиками занимают ключевые позиции в Киеве: правительственные здания, узлы связи, банки. Генеральный секретариат объявляет себя носителем верховной власти на территории Украины.
Войска Киевского гарнизона капитулируют, их беспрепятственно выпускают из города.
Уже 3 ноября, по сообщению «Новой Рады», Киев успокаивается. Возобновляется движение трамвая, открываются магазины, у которых выстраиваются привычные очереди.
Спокойствие длится недолго – вскоре случится обострение отношений между вчерашними союзниками: Центральной радой и местным комитетом большевиков.
Так в Киеве в октябре-ноябре 1917 года произошла очередная смена власти.