Май 1917 года выдался в Киеве довольно прохладным – температура воздуха в городе не поднималась выше 13 градусов. Но для городской милиции, а особенно для ее следственно-розыскного отделения наступила горячая пора. Криминогенная обстановка с каждым днем ухудшалась. Город наводнили дезертиры, беженцы из западных регионов, среди которых оказалось немало лиц, желающих поживиться за чужой счет. Активизировалось местное преступное сообщество, пользуясь тем, что на работу в новую милицию пришли вчерашние студенты
Кражи, грабежи, разбойные нападения, убийства стали для городских улиц чуть ли не обыденным делом.
О том, что творилось в Киеве в эти дни, свидетельствуют ежедневные городские газеты. В газете «Киевлянин» отсутствовал раздел криминальной хроники, но в рубрике «местные известия» сообщения о преступлениях занимали едва ли не половину места, отведенного под городские новости. Антисоциальные элементы, осевшие в Киеве, представляли городским обывателям полный комплекс криминальных услуг. Вот, к примеру, сводки только за последнюю неделю мая:
Караул, грабят!
Самыми популярными были квартирные кражи:
«25 мая неизвестными злоумышленниками разгромлена квартира Марии Листопадской в доме № 20 на Гоголевской улице. Похищены разные вещи и драгоценности на сумму 10 000 рублей».
«26 мая у А. Кухты, проживающего в доме № 22 на Фундуклеевской улице, совершена кража ценных вещей и денег на 850 рублей».
«У проживающего в доме № 6 на Тарасовской улице студента Фрегера совершена кража домашних вещей на 850 рублей».
«В доме 10 на Меринговской улице из квартиры Михаила Бандуры, открытой подобранным ключом, совершена кража двух театральных платьев и жакета, стоящих 800 рублей».
«Мещанин Евгений Отчаев, проживающий на Зверинце в доме № 27 на Ломаковской улице, заявил о краже через окно, в котором была оставлена открытой форточка, разных домашних вещей на 1340 рублей».
На втором месте стояли уличные грабежи и разбойные нападения:
«Рано утром 25 мая в управление Лыбедского района явился ефрейтор 8-го стрелкового полка Николай Смирнов и заявил, что около железнодорожного моста, вблизи Байкового кладбища, на него сзади напал неизвестный и тупым орудием ударил его по голове, отчего он упал. Через некоторое время к нему вернулось сознание, но при заявителе не оказалось 1400 рублей казенных денег, данных ему полком на покупки».
«Около 11 ? часов вечера 23 мая в Царском саду на проходившего офицера румынской армии подпоручика Альдеска Трояна напал солдат русской армии Георгий Слеповрон-Кшеменевский и пытался отнять русские и румынские деньги, бывшие у офицера. Грабитель скрылся».
«На Воздвиженской улице Александр Склянка, подросток 16 лет, вырвал из рук у проходившей Елисаветы Мухиной книжку с талонами на денатурированный спирт и 10 рублей».
Не давали покоя киевлянам и карманные воры:
«23 мая около семи часов вечера во время проезда в вагоне городской дороги от Царской площади до угла Мариинско-Благовещенской улицы у Ф. А. Степанова похищен бумажник с 180 рублями и документами».
«Вечером 24 мая у проезжавшего в вагоне трамвая по линии № 9 Ицки Линовского похищен из бокового кармана бумажник с 1100 рублями и документами».
«Проживающий на М. Васильковской улице в доме № 31 Лейба Ольберт заявил, что в вагоне трамвая на Б. Васильковской улице у него похищены наличные деньги в сумме 1075 рублей, документы и несколько мелких бриллиантовых камней стоимостью 300 рублей».
«У проживающего на Куреневке Лазаря Косаря утром 25 мая на базаре похищен бумажник с 400 рублями и паспортом».
«У постоянной жительницы г. Черновцы Ольги Королевой 25 мая на площади перед зданием вокзала в Киеве похищены из ридикюля 500 рублей».
В связи с небольшим количеством транспортных средств угоны еще были редки, но уже имели место:
«26 мая около ворот дома № 72 на Мариинско-Благовещенской улице задержан неизвестный, пытавшийся скрыться с мотоциклетом, похищенным на местном вокзале. Задержанный, бывший в форме прапорщика, назвал себя Печенниковым».
Жертвами краж становились даже храмы и богадельни. Как говорится, ничего святого:
«Вчера утром обнаружено ограбление Князе-Владимирской приходской церкви на площади Владимирского базара. Из церкви унесены некоторые ценности, стоимость которых пока неизвестна».
«Из помещения польского приюта, находящегося в Лыбедском районе, совершена кража 70 простынь».
Наша служба и опасна, и трудна
Несмотря на молодость и неопытность кадров новой милиции, Киев не остался один на один с преступностью. Если практически все городовые и урядники оказались «на гражданке», то подразделение полиции, именуемое до революции сыскным отделением, сумело пережить первые месяцы после свержения царя почти в полном составе.
В Киеве сыскное отделение было создано одним из первых в Российской империи – в 1873 году, но проработало всего год и было закрыто из соображений экономии городского бюджета. Возродили его только в 1880 году благодаря стараниям киевского губернатора Васильчикова. На плечи сыщиков легли предотвращение и расследование тяжких преступлений, сбор информации о преступном мире, агентурная работа, проверка доносов, розыск украденного имущества, преступников и дезертиров. К 1917 году штатных сотрудников в отделении было немного – начальник, его заместитель, семь агентов и несколько городовых, прикомандированных от районных участков.
На каждого сотрудника приходилось более сотни зарегистрированных преступников. Низкая заработная плата и опасная служба приводили к постоянной текучке кадров. В течение трех предреволюционных лет из сыскного отделения уволилось более 70 сотрудников. Задерживались надолго только настоящие профессионалы и фанаты своего дела.
Март и начало апреля 1917-го сыщики находились в тревожном ожидании, не зная, какое решение будет принято насчет будущего службы и не постигнет ли их судьба жандармского корпуса и его охранного отделения. Благо, в исполнительном комитете объединенных общественных организаций города Киева нашлось достаточно трезвомыслящих людей. Служба получила новое название и стала называться судебно-розыскным отделением милиции, получив нового руководителя – комиссаром был назначен Н. А. Красовский.
Первое дело комиссара Красовского
Одной из первых побед обновленного отдела стала ликвидация разбойной шайки, совершившей 15 марта 1917 года дерзкое нападение на квартиру М. Левина в доме № 34 на Большой Васильковской улице. Вот что пишет об этом «Киевлянин»:
«Трое неизвестных, один из которых был в маске, быстро вошли в мастерскую, причем последний из вошедших запер за собой дверь на ключ и опустил оконные шторы. Затем все трое с револьверами в руках вошли в квартиру Левина, семья которого состоит из двух взрослых и четырех детей, и, угрожая револьверами, произвели личный обыск во всех хранилищах, взяли деньги и золотые вещи на сумму в 500 рублей и с ними вышли на улицу через мастерскую».
На улице грабителей ждал автомобиль с водителем и еще один сообщник. Предварительно было решено, что машина будет стоять с заведенным двигателем, но водитель заглушил мотор. На то, чтобы завестись и тронуться с места, понадобилось несколько минут. За это время из дома выбежал и поднял тревогу ограбленный Левин, начали сбегаться соседи и прохожие. «Тогда четверо разбойников произвели в толпу несколько выстрелов, пока машина тронулась. Результатом этой стрельбы было трое раненых: один солдат и две женщины». Доехать бандитам удалось только до угла Бассейной улицы. Преступники попытались разбежаться в разные стороны. Троим это удалось, а один, которому дорогу к бегству перекрыл милиционер с обнаженной шашкой, покончил с собой, выстрелив себе в рот».
В тот же день к расследованию разбойного нападения приступило следственно-розыскное отделение: «В течение суток проследили все притоны и местонахождение разбойников до и после разбойного нападения, а также выяснили лиц, с которыми шайка разбойников входила в соприкосновение. На основании этой слежки и добытых документов скоро удалось задержать участников шайки: известного грабителя, лишенного прав Григория Власова, известного по кличке «Борька Лебедев» и Павла Павленко, тоже грабителя, лишенного прав».
Четвертого участника банды Александра Янушенко задержали 22 мая «в компании двух каторжников и двух женщин, с которыми он пьянствовал на Прорезной улице. С ним были Лазаренко и Гаркавенко. У первого оказался револьвер «Смит и Вессон» с совершенно свежими следами крови». Благодаря найденным у Якушенко подложным документам удалось установить место его проживания, а затем изъять на квартире вещественные доказательства, безусловно изобличающие преступника.
Автор статьи, рассказывающей об этой истории на страницах «Киевлянина», не смог удержаться от дифирамбов: «Ликвидация этой разбойной шайки произведена по плану комиссара уголовно-розыскного отделения милиции Н. А. Красовского и является его первым делом. Розыски и расследование велось под непосредственным наблюдением товарища прокурора г. Рафальского».
История эта имела продолжение. С таким трудом пойманный сыскным отделом Лазаренко, помещенный под стражу в камере при Бульварном милиционном районе, дожидаться следствия, суда и заслуженной кары не стал. 24 мая он во время прогулки бежал из-под стражи. На следующий день один из агентов судебно-розыскного отделения заметил его на Гоголевской улице в форме офицера, разговаривающего с солдатом. Лазаренко, заметив слежку, быстро скрылся во дворе соседней усадьбы. Далее события развивались в лучших традициях детективных фильмов: «едва только агент показался в воротах, как каторжник выстрелил в него почти в упор, но, к счастью, промахнулся. Агент и дворник соседнего двора пытались Лазаренко преследовать, но он, угрожая револьвером, успел прыгнуть на забор, за которым и скрылся».
Брачный аферист
В конце мая в сети судебно-розыскного отделения милиции угодил известный аферист, назвавшийся во время задержания дворянином Ковенской губернии Рудольфом Плеппом. Вместе с ним была задержана его сожительница Е. Филлипова, с помощью которой Плепп фабриковал фальшивые документы, в том числе и на имя заведующей хозяйством одного из госпиталей сестры милосердия Смирновой. На квартире криминальной парочки во время обыска было найдено много штемпелей военных и гражданских учреждений, а также «сделанные ими подложные документы от имени лиц, пользующихся известным положением».
Судя по изъятым вещам и документам, Плепп решил сменить преступную специальность, ведь ранее он был известен полиции как брачный аферист. Свою печальную известность он получил благодаря нескольким визитам в Киев, куда начал совершать свои «гастроли» с 1915 года. В охоте за богатым приданым он очаровывал киевских барышень под личиной князя Владимира Любомирского или поручика императорской армии П. Петрова. Пользуясь этими фамилиями, Плепп, прикрываясь подложным свидетельством, удостоверяющим то обстоятельство, что он холост, умудрился несколько раз вступить в законный брак с «состоятельными девушками с исключительной целью завладеть их богатством и, когда оно переходило к нему, быстро скрывался».
Плоды профилактики
Воровские «малины» постоянно находились под пристальным вниманием киевских сыщиков. Так, в ночь на 30 мая чинами судебно-розыскного отделения была совершена проверка нескольких воровских притонов. В одном из них был обнаружен целый клад: «небольшое серебряное портмоне, на крышке которого имеется много золотых факсимиле на французском, польском и русском языках, ломбардные квитанции на заложенное платиновое кольцо с 2 большими и 6 маленькими бриллиантами, оцененное в 4998 рублей и с выданной ссудой в размере 3000 рублей, затем серебряные серьги с бриллиантами (розетка в 19 камней), оцененные ювелиром в 1600 рублей, далее два мужских меховых пальто, каракулевый сак и муфта, два золотых браслета – гладкий и панцирный». Найденные ювелирные изделия были изъяты, а в газетах размещены объявления, предлагающие их законным владельцам «в судебно-розыскном отделении милиции с 10 до 1 часа дня».
Кто знает, удалось бы переломить ситуацию с ростом уголовной преступности киевской сыскной милиции, будь у нее время, чтобы расширить и обучить новых сотрудников, но ее работу вскоре прервала гражданская война.