15 июля 1917 года весь православный мир широко отмечал день памяти Святого равноапостольного великого князя Владимира, принявшего судьбоносное решение о крещении Киевской Руси. В Киеве была разработана обширная программа празднований, со всей Украины съехались князья русской православной церкви. Однако настроение у них было далеко не праздничное – церковь, один из государственных органов российского самодержавия, после отречения императора от престола находилась в глубоком кризисе
Последние двести лет православная церковь чувствовала себя в Российской империи как у Христа за пазухой. Хотя процесс разделения полномочий светских и духовных властителей проходил непросто. С подачи киевского князя Владимира, «крестителя Руси», церкви были дарованы автономия и широкие права. К XIV веку церковные иерархи превратились в крупных феодалов, защищенных великокняжескими грамотами, которые закрепляли за ними административный и судебный иммунитеты, неприкосновенность церковных земель и монастырских крестьян.
«Золотой век» для православной церкви наступил с началом эпохи Романовых. Царь Михаил Федорович на московском троне и его отец, патриарх Филарет, на троне церковном вернули церкви позиции, утраченные ею в правление Ивана III и Ивана IV (Грозного), а также в годы смуты. В 1625 году Филарет в качестве подарка от сына принял несудимую грамоту на патриаршие владения. Патриарх получил исключительное право на судопроизводство над духовенством и населением монастырей и патриарших вотчин.
Конец церковной автономии положил Петр I. Дождавшись кончины патриарха Адриана, царь-реформатор препятствовал избранию нового. На должность временно исполняющего обязанности патриарха – «местоблюстителя» был назначен Стефан Яворский, митрополит Рязанский и Муромский, но его полномочия ограничивались только теологическими вопросами. Кадровые, административные и хозяйственные дела коллективно решались советом епископов и царскими приказами. В 1720 году Петром I был создан Святейший правительствующий синод, ставший по существу министерством по управлению православной церковью в Российской империи. Возглавлял его обер-прокурор – лицо светское и не имеющее церковного сана. Фактически, во главе церкви оказался российский самодержец, не просто «помазанник божий», а «Император, яко христианский государь, есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры, и блюститель правоверия и всякого в церкви благочиния».
И вот в феврале 1917 года «верховный защитник и хранитель» отрекся от престола и, в том числе, сложил с себя полномочия «блюстителя правоверия». Старый состав синода 14 апреля был распущен Временным правительством, и начал формироваться новый. Русская православная церковь вместе со всем российским государством стала на путь реформ.
Чужой среди своих
В начале июля 1917 года весь православный Киев был втянут в громкий скандал, возникший в результате конфликта священника Ф. Поспеловского, комиссара исполнительного комитета по духовным делам с одной стороны, и киевского духовенства, возглавляемого митрополитом Киевским и Галицким Владимиром, с другой.
На гребне волны энтузиазма по созданию общественных организаций в Киеве был сформирован исполнительный комитет духовенства. После непродолжительной работы он делегировал в городской комитет своего представителя – священника Ф. Поспеловского. По замыслу он должен был оградить церковь от неуемной тяги общественных организаций и комитетов всех видов и уровней к вмешательству в дела духовные.
Однако надежд, возложенных на него, священник не оправдал. Будучи назначен комиссаром исполкома по духовным делам, Поспеловский сам рьяно принялся за перестройку киевской епархии по своему усмотрению. Новые радикальные идеи не нашли должного отклика не только у киевского митрополита и духовенства, но и у большинства местных мирян.
Не желая сдаваться, комиссар перевел проблему из административной в политическую плоскость. В своем докладе городскому исполнительному комитету Поспеловский заявил, что в киевском духовенстве «начался определенный сдвиг вправо», митрополит Владимир саботирует «решения св. синода и проводимые ими реформы». Представители епархии в свою очередь заявляли, что «обращение священника Ф. Поспеловского в городской исполнительный комитет с докладом, содержащим в себе, в сущности, обвинительный акт против духовенства, является действием некорректным по отношению к духовенству, избравшему Ф. Поспеловского своим представителем в комитет для защиты церкви, а не каких-то своих утилитарных целей». Митрополиту Владимиру прихожанами и священниками было выражено полное доверие, а от городского исполнительного комитета они потребовали «проведения в жизнь циркуляра Временного правительства о невмешательстве городского исполнительного комитета в дела епархиального управления».
Неизвестно, сколь долго продолжалась бы эта история, но «высокопреосвященный митрополит Киевский и Галицкий 4 июля по делам выехал в Петроград». Спустя десять дней в Киеве собрались «столпы православия». Официальный повод – по случаю празднования крещения Руси.
Собака лает, а служба идет
Центральным мероприятием по традиции должен был стать крестный ход. «По благословению высокопреосвященного Владимира, митрополита Киевского и Галицкого, в день памяти святого равноапостольного просветителя России, великого князя Владимира, 15 июля, в субботу, совершен будет крестный ход к памятнику крещения Руси», – писали киевские газеты.
Крестному ходу предшествовало всенощное бдение, совершаемое «во всех соборных, монастырских и приходских храмах г. Киева». Службу во Владимирском соборе совершал высокопреосвященный архиепископ Тихон, а в Десятинной церкви преосвященный Никодим, епископ Чигиринский. В остальных храмах всенощную служило местное духовенство. Назарию, епископу Черкасскому, поручили служить литургию в Киево-Софийском кафедральном соборе. Каневскому епископу, преосвященному Василию досталась литургия во Владимирском соборе, а Димитрию, епискому Уманскому – в Десятинной церкви.
Кроме церковных служб в храмах план мероприятий предусматривал сразу несколько крестных ходов. Из Десятинной церкви и Владимирского собора колонны верующих во главе с преосвященными епископами прибывали в Софийский собор, а уже оттуда выступал главный крестный ход, «который при колокольном звоне во всех городских храмах и при пении молебного канона следовал к нижнему памятнику св. князя Владимира». Кульминацией праздника стало «освещение св. крестом, окропление святой водой народа и воинских знамен». Всякие упоминания о «царствующем доме» во всех молитвах отсутствовали, так как были заменены прошениями о «благоверном Временном правительстве».
О неофициальной части мероприятий газеты не писали, но обсудить епископам определенно было что, особенно после поездки одного из них в столицу.
Свой среди чужих
Справедливости ради следует отметить, что не все духовенство сумело или поспешило «перекраситься». На полосе газеты «Киевлянин» рядом с анонсом торжественных мероприятий по поводу крещения Руси была опубликована небольшая заметка.
«К содержанию под арестом архимандрита Виталия. Вчера в заседании исполнительного комитета совета объединенных общественных организаций города Киева была доложена следующая телеграмма, полученная от генерала Батога: «Верховный главнокомандующий не имеет препятствий против освобождения из-под ареста архимандрита Виталия». Исполнительный комитет, обсудив эту телеграмму, постановил оставить ее без удовлетворения».
Вина архимандрита, известного в миру, как Василий Иванович Максименко, состояла в том, что он попытался уговорить «гражданина Николая Романова» взять свое отречение назад. К бывшему императору священника не допустили, и более того, как лицо «опасное для революции» он оказался в киевской тюрьме под бдительным присмотром городского исполнительного комитета. С Киевом Василию Ивановичу катастрофически не везло – в 1896 году он был отчислен со второго курса Киевской духовной академии без права восстановления за участие в студенческих беспорядках. И вот, спустя 11 лет он опять в Киеве, но уже по другую сторону баррикад.