Информация о февральских волнениях в Петрограде доходила до Киева три дня. Она застревала в снежных заметах, остановивших поезда, идущие с севера, хоронилась в папках чиновников государственной военной цензуры, контролирующих почтовые отделения и конторы телеграфа. В время как в столице Российской империи вскипали революционные страсти, под арест попадали царские министры, исполнительный комитет Государственной думы работал над созданием Временного правительства и готовил для Николая II текст манифеста об отречении от престола, киевский обыватель оставался в счастливом неведении
Полной информационной блокады добиться было невозможно, и слухи расползались по рыночным очередям и киевским квартирам вязкой паутиной, обрастая противоречивыми, а порой даже фантастическими подробностями.
По существу, гражданские и военные власти получили три дня форы на подготовку к началу революции в Киеве и создание условий, необходимых для того, чтобы удержать ситуацию в городе под контролем. 1 марта 1917 года киевские газеты опубликовали короткое сообщение о том, что в связи с окончанием снежных буранов и расчистки путей железнодорожное сообщение между Киевом и Петроградом восстановлено. Это значило, что дальше скрывать информацию от горожан не имеет смысла – ведь с прибытием первого же скорого поезда из Петрограда самые последние новости разойдутся по городу.
3 марта ежедневная газета «Киевлянин», всю последнюю неделю потчевавшая читателей местными новостями, сведениями с фронтов и статьями о том, какой большой голод наступил в Германии и какие трудовые повинности отбывают подданные английской короны, ни строчки не посвятившая событиям в Петрограде, заполнила газетные полосы сенсациями. Для городских властей настал момент истины.
Военные власти
Задал общий тон и определил отношение к происходящему в своем воззвании, датированном 2 марта 1917 года, главный начальник Киевского военного округа генерал-лейтенант Ходорович: «В Петрограде происходят события чрезвычайной важности. Из членов Государственной Думы образован Временный комитет во главе с председателем думы М.В.Родзянко, принявший на себя всю полноту власти. Среди населения Киева по поводу происходящего распространяются всевозможные слухи, которые могут вызвать тревогу и беспокойство жителей. Прошу население г. Киева помнить, что Киевский военный округ находится в тылу действующей против врага армии. Волнения и беспорядки здесь пагубно отразятся на фронте и принесут пользу только врагу. Поэтому, призываю население исполнить долг перед родиной в переживаемое тревожное время, прошу каждого продолжать свою работу и не нарушать порядка и спокойствия, для облегчения армии победы над врагом».
В тот же день, по распоряжению из Петрограда, из губернской тюрьмы были освобождены политические преступники. Генерал Ходорович думское распоряжение не только выполнил, но и перевыполнил. По его указанию были отпущены и освобождены от дальнейшего отбывания наказания лица, взятые под арест на основании уложения. На свободе оказались спекулянты, хулиганы, водители–лихачи, трамвайные кондукторы–хамы, домовладельцы, завышающие квартирную плату, лавочники, торгующие без ценников и прочие граждане, нарушившие установленные нормы городского порядка. «Амнистия» не коснулось только арестованных за скупку военного имущества и укрывательство дезертиров. Жест, в общем- то, был красивый, и в духе времени, но пользы для города от него было немного.
Губернатор
Не смог или не захотел понять тенденции, складывающиеся в империи, киевский губернатор граф А.Н. Игнатьев. Он продолжает публиковать свои обыденные обращения к городскому самоуправлению: «Предложение губернатора. Киевский губернатор обратился к и.д. городского головы с указанием, что в последние дни в Киеве наблюдается чрезвычайный недостаток мяса. Подобное положение вещей, по мнению губернатора, представляется совершенно недопустимым. Губернатор просит срочно назначить ответственное лицо от киевского городского управления, и одновременно заботиться, чтобы к предстоящей субботе было достаточное количество мяса на рынке».
Проблемы, безусловно, для Киева и губернии важные, но не этого ждали от него подчиненные и жители города. Опубликованный на следующий день в газетах «Приказ губернатора», требующий «исполнять официальные распоряжения министерств на общем основании, сохранять общий порядок и усилить энергию по исполнению возложенных обязанностей на пользу отечества», на самом деле, мало кому был интересен. Старое правительство низложено, почти все министры под арестом, аналогичное отношение сложилось и ко всем старым органам центральной власти. На гребень народной популярности поднялись представительские органы власти – Государственная Дума в столице, городские и земские управы на местах.
Городская дума
3 марта состоялось чрезвычайное собрание Киевской городской думы. «Прогульщиков», в отличие от обычных заседаний, практически, не было – присутствовало 63 гласных. При всеобщей поддержке было вынесено следующее постановление:
- Приветствовать обновленную власть и послать телеграмму представителю комитета Государственной думы М.В. Родзянко,
- Пригласить в состав городской думы комитет совета объединенных общественных организаций в деле поддержания в Киеве порядка и полного спокойствия.
По закрытии заседания, около 22:30 городской голова вышел на балкон к «собравшейся у думского здания огромной толпе населения». В речи, произнесенной перед киевлянами, Ф.С. Бурчак сообщил о принятом решении и «обратился к населению, земно кланяясь с просьбой – беречь и охранять наш город от всякого рода выступлений, сохранять порядок и спокойствие».
Совет общественных организаций
4 марта в городской управе состоялось первое заседание Исполнительного комитета Совета общественных организаций города Киева. Его идейные вдохновители предполагали, что включат в состав «представителей всех слоев и групп населения для того, чтобы мнение комитета было авторитетно в глазах всех жителей Киева».
В комитет вошли представители городского самоуправления, Киевского губернского земства, комитета Юго-Западного фронта, Всероссийского земского союза, военно-промышленного комитета, совета рабочих депутатов, кооперативных организаций, коалиционного комитета высших учебных заведений, украинских, польских еврейских организаций. Перед началом заседания Федор Бурчак сообщил, что главный начальник Киевского военного округа только что предложил ему указать комитету «о необходимости взятия комитетом гражданской власти в свои руки».
В тот же день комитет рассмотрел вопросы о передаче в ведение комитета наружной полиции, учреждении милиции и патрульной службы, учреждении должности комиссара исполнительного комитета при киевском коменданте, упразднении охранного отделения и жандармского управления, о создании печатного органа комитета и передаче для его нужд редакции и типографии газеты «Губернские новости».
Полиция
Киевский полицмейстер по роду службы в деятельности общественных организаций участвовать не имел права, но повестку дня совещания, состоявшегося в Городской думе, поддержал «обеими руками». В любой стране первой жертвой революции становятся сотрудники полиции. О том, каково пришлось его питерским и московским коллегам, киевский полицмейстер был начитан и наслышан. В приказе по киевской городской полиции 3 марта он объявляет следующее: «Новому составу правительства, принявшего на себя великую задачу водворения порядка и спокойной жизни государства, мы – чины киевской городской полиции, как верные сыны своей родины, подчиняемся как законной власти и считаем своим долгом исполнять все его распоряжения по поддержке общественной и государственной жизни в стране».
Революция пришла в Киев без стрельбы и крови, под радостные крики «ура». И Киев, как город торговый, город купеческий полагал, что сможет с нею «договориться».