Рассуждая о причинах Февральской буржуазно-демократической революции – такое название она получила в советских учебниках истории, многие ученые обычно прибегают к формулировке «сложный комплекс проблем, сложившихся в экономической, политической и социальной сфере». Однако, весьма вероятно, что Россия и по сей день оставалась бы империей, если бы не война, холод и голод. Февральский переворот был обречен на успех уже потому, что к началу 1917 года пустые полки в продовольственных лавках вошли в резонанс с пустыми желудками
Первая русская революция, прокатившаяся по Российской империи в 1905–1907 годах, стала хорошей встряской для правящей династии и всего государственного аппарата. Романовы были вынуждены пойти на проведение реформ и достигли за семь довоенных лет определенных успехов. Судите сами. К 1914 году реальная заработная плата русских рабочих превосходила доходы пролетариата в самых развитых странах Европы – Германии, Англии и Франции, едва не дотягивая до американского уровня. Так, за день работы квалифицированный рабочий в США получал $1,84, что в переводе на рубли составляло 3,81 руб. В России рабочий аналогичной квалификации зарабатывал за день в среднем 1,16 руб. При этом продукты, жилье и товары первой необходимости стоили в Российской империи намного дешевле, и поэтому реальный уровень оплаты труда в промышленности оценивался экономистами на уровне 86% от американских показателей.
И по числу выходных дней Россия была «впереди планеты всей»: до 110 – у рабочих и 140 – у крестьян. В течение года в большинстве европейских стран промышленные рабочие были заняты до 300 дней в году, а в Англии – все 310. Неплохо обстояли к началу войны и дела с социальной защитой. Изменения в фабричное законодательство Российской империи привело к тому, что «соцпакет» не только достиг «европейских стандартов», но и обошел их. С 1914 года рабочие казенных заводов могли рассчитывать, при условии «долговременной беспорочной службы», на пенсию по выслуге лет. Государственное социальное страхование, имевшее место в отдельных отраслях промышленности, с 1912 года стало обязательным, как для государственных, так и для частных заводов.
Заработная зарплата в промышленности в зависимости от квалификации рабочего и отрасли составляла от 25 рублей в месяц (больше, чем у нижних чинов полиции) до 300 рублей (что сопоставимо с окладами военных чинов на уровне полковника). В начале 1917 года в связи с инфляцией была повышена зарплата рабочим. Ее минимальный размер увеличился на 75%, а максимальный – до 25%. Кроме того, семьи работников, ушедших на войну, получали денежное содержание. В семьях с детьми – пособие в размере заработной платы кормильца, получаемого им до призыва, а в бездетных – от 50 до 75%.
Статистика свидетельствует, что накануне войны семьи петроградских рабочих 17% совокупного семейного дохода тратили на жилье, 24% – на одежду и обувь и около 57% уходило на еду. Довоенный уровень калорийности питания, Советский Союз смог достичь лишь в 1960 году.
Голодная зима 1917-го
Апокрифическая фраза о двух российских бедах, приписываемая Гоголю, Карамзину, Салтыкову-Щедрину и даже императору Николаю I в 1916 году приобрела новое звучание. Зимой 1916–1917 годов ситуация только усугубилась. Главной бедой России стали железные дороги. Александр Александрович Риттих, последний министр земледелия Российской империи, в своем докладе указывал, что из-за обильных снегопадов и сильных снежных заносов около 5700 вагонов застряло в пути. Паровозный парк, интенсивность использования которого с началом войны неуклонно росла, к началу 1917 года требовал обновления или хотя бы капитального ремонта. Сильные февральские морозы вывели из строя более 1200 локомотивов. Лопнувшие трубы требовали замены, а необходимого числа запасных частей в наличии не было – то ли в результате халатности снабженцев, то ли из-за забастовок, на которые принято было списывать все проблемы и недоработки управленцев.
Таким образом, географическое положение столицы Российской империи, перенесенной волею Петра I ближе к «окну в Европу», сыграло с жителями Петрограда дурную шутку. Город, по существу, оказался в блокаде. Морские пути блокировались немецким флотом, а железнодорожные подъезды утонули в сугробах. Люди выстраивались перед мясными и хлебными магазинами задолго до рассвета. Пожалуй, трудно найти более подходящее место для антиправительственной агитации, чем очередь из голодных и озлобленных людей, часами стоящих на лютом морозе. Именно в этих многотысячных очередях и вызревал грядущий русский бунт, «бессмысленный и беспощадный».
Риттих предпринял меры по борьбе с дефицитом хлеба. Именно по его инициативе в январе 1917 года была введена продразверстка, предусматривающая принудительный выкуп у крестьян излишков зерна «по твердым ценам». Но желаемых результатов это не принесло. Крестьяне расставаться с запасами не спешили, резонно заявляя, что готовы отдавать хлеб по твердым ценам, если по таким же твердым расценкам смогут приобретать товары, необходимые в хозяйстве.
Кроме продовольственного кризиса Петрограду грозил дефицит топлива. Примечательно, что до того, как Балтийское море заблокировали немецкие субмарины, основным поставщиком «твердого минерального топлива» для города была Англия. Промышленность, энергетика и обыватели использовали «дешевый кардифский уголь», доставляемый с британских островов, и только с 1914 года вынуждены были перейти на донбасский, который, по всей видимости, считался дорогим.
Ситуация в Киеве
К февралю 1917 года ситуация в Киеве также оставляла желать лучшего. Донбасский уголь, несмотря на запрет начальника Юго-Западных железных дорог инженера Е.П. Шуберского, продублированный министерством путей сообщения, по-прежнему перехватывался и разгружался по команде управляющего Московско-Киевско-Воронежской железной дороги. Не совсем гладко шло снабжение населения дровами. Не минул киевлян и дефицит хлеба. «В последнее время хлебные лавки с раннего утра осаждаются большим количеством покупателей, причем ко времени открытия лавок образуются длинные очереди», сообщали газеты.
Необходимо отметить, что киевские власти «держали руку на пульсе» и допускать развитие событий до народных волнений и голодных бунтов не собирались. На страже интересов городских обывателей неусыпно стояла Киевская городская управа, возглавляемая исполняющим обязанности городского головы Федором Степановичем Бурчаком. Дать ему добрый совет и оказать действенную помощь всегда были готовы начальник Киевского военного округа генерал Ходорович и председатель особого совещания по борьбе со спекуляцией и дороговизной генерал Гельнгольц.
25 февраля Бурчак провел собрание с владельцами городских пекарен, на котором обсудил с ними «вопрос об обеспечении населения г. Киева достаточным количеством хлеба по доступной цене». Он сообщил, что 46 частных пекарен, выразивших готовность продавать хлеб по установленным городом ценам, закрыты, так как отсутствуют поставки муки с городских складов. Городская пекарня выпускает в сутки до 4 тысяч пудов хлеба. Вводимая карточная система рассчитана на продажу в день 30 тысяч пудов. «Задача городского управления обслужить хлебом малоимущее населения, не имеющее возможности приобретать его в привилегированных пекарнях», говорится в протоколе собрания. В качестве меры по увеличению ежедневной выпечки хлеба Бурчак предложил хозяевам неработающих пекарен передать свои заведения «целиком в ведение города», при этом оставаясь при них уж в качестве городских служащих, продолжая осуществлять оперативное руководство пекарнями.
Желающих пойти на такой шаг нашлось достаточное количество. От владельцев крупных пекарен, занимающихся кроме производства дешевого хлеба также выпуском бисквитов, сладких булок и тому подобным, поступило встречное предложение о готовности принять на себя подряды на выпечку оговоренного количества хлеба по установленным городом ценам. Кроме того, собрание признало необходимость увеличить количество городских и кооперативных лавок, продающих хлеб. «Все приведенные меры, по мнению собрания, должны привести к удовлетворению насущных нужд малоимущего населения в хлебе и в уничтожении длинных очередей».
27 февраля под председательством генерала Гельнгольца состоялось очередное совещание «по вопросу о недостатке в г.Киеве муки и способах устранения этого недостатка». Выяснилось, что «благодаря принятым Юго-Западными железными дорогами энергичным мерам, наблюдавшийся недостаток в муке и зерне в значительной степени уже устранен». В свою очередь, был поднят вопрос о том, что «с наступлением распутицы, будет очень трудно вести грузы со станции к мельницам, большей частью расположенным на Подоле, поэтому необходимо уже теперь приступить к приведению в порядок некоторых городских улиц, ведущих от станций «Киев-Подол» и «Киев-1 товарный» к Подолу, дабы облегчить доставку прибывающих грузов на мельницы».
Тут же были приняты альтернативные варианты перевозки зерна – водным путем и с помощью городских трамваев, которые с начала войны широко задействовались для транспортировки раненых, военных грузов и дров.
«Что касается выпечки хлеба городской пекарней, то совещание выразило пожелание, чтобы город расширил свою деятельность и помог и тем частным предприятиям, которые обязались выпускать хлеб по городской цене». В конце заседания профессор Воблаго по вопросу о введении в Киеве хлебных карточек сообщил, что бланки для них уже заказаны и будут готовы через 20 дней.
28 февраля в ежедневной газете «Киевлянин» в разделе «местные новости» была опубликована заметка следующего содержания: «Организация дела снабжения населения Киева хлебом в достаточном количестве и по доступным ценам средствами городского управления близится к окончанию и с 5 марта ожидается выпуск на рынок городского хлеба в количестве, вполне достаточном для нужд малоимущего населения – не менее 10 000 пудов в сутки. Городской хлеб будет продаваться по следующим ценам: черный хлеб по 9 копеек за фунт, белый – по 14 копеек за фунт».
Ситуацию в Киеве властям удалось взять под контроль. В Петрограде же в эти дни всеобщая стачка обещала перерасти в вооруженное восстание. До отречения царя от престола оставались считанные дни.