Самым строгим и беспристрастным экзаменатором для киевских городских властей во все времена была зима. В декабре 1915-го и начале 1916 года городская управа экзамен этот если не «провалила», то с трудом «вытянула на слабую троечку». Перебои со снабжением Киева топливом и продовольствием вызвали множественные нарекания не только со стороны киевских обывателей, но и претензии губернатора и военных властей
Второй раз наступить на эти же грабли команда исполняющего обязанности киевского городского головы Федора Степановича Бурчака не хотела, поэтому подготовка к новому отопительному сезону была начата заблаговременно, с полным «тщанием и старательностью». Одной из основных, можно даже сказать стратегических муниципальных инфраструктур Киева сто лет назад являлся городской обоз, занимающийся доставкой с пристаней и железнодорожных станций топлива и продовольствия.
У семи нянек…
В связи с тем, что главными «пользователями» городского обоза являлись топливная и продовольственная комиссии Киевской городской управы, на членов топливной комиссии, отвечающих за снабжение города дровами, была возложена обязанность по поиску и приобретению лошадей или другого гужевого скота. Надо отметить, что «топливный сектор» со своей задачей справился блестяще.
Работа В.Г. Иозефи и С.И. Дубинского, состоящих в топливной комиссии, была высоко оценена городской управой и уполномоченным по обеспечению Киева топливом членом Государственной Думы А.И. Савенко. Оба городских чиновника состояли на воинской службе и считались прикомандированными к Киевской городской управе. Савенко лично ходатайствовал перед главнокомандующим Юго-Западного фронта о том, чтобы продлить срок их командировки. В результате прапорщиков ополчения Иозефи и Дубинского оставили приказом главкома в распоряжении управы до февраля 1917 года.
На плечах членов продовольственной комиссии кроме обязанностей по закупке и хранению продуктов питания – круп, муки и овощей, лежали задачи и по «материальному обеспечению» городского обоза. Доставка фуража, ремонт подвод, саней, упряжи – эти и другие ежедневные заботы стояли перед чиновниками отдела. Собственных сил для выполнения этих работ у комиссии не было, и для их выполнения обычно привлекались подрядчики на конкурсной основе. К примеру, 21 октября в газете «Киевлянин» было размещено сразу два объявления о проведении конкурсного отбора. В одном объявлялись торги на перевозку 10 тысяч пудов сена, от пристани Остер до пристани Киев. Во втором – вызывались «лица, желающие принять на себя подряд по ковке лошадей городского обоза».
Выполнение продовольственной программы
Следует отметить, что в целом и продовольственная комиссия справлялась со своими обязанностями успешно. 29 декабря на страницах того же «Киевлянина» продовольственный отдел К.Г.У. предлагал всем желающим приобретать со склада №2 Крытого рынка на Бессарабке репчатый лук по цене 1 руб. 50 коп. за пуд. А со склада по Кирилловской улице, 42, предлагался картофель «до трех тысяч пудов по дешевой цене».
Впрочем, были у комиссии и откровенные провалы. 98,498 тыс. пудов ржаной муки, заготовленной на складах продовольственного отдела, было безнадежно испорчено. Городская управа, пытаясь хоть как-то выкрутиться из создавшегося положения и компенсировать потери, обратилась к начальнику штаба Киевского военного округа с ходатайством. Ссылаясь на «острую нужду в городе ржаной муки», городские власти предложили «изящное решение». 70 тонн испорченной муки предлагалось добавлять при выпечке хлеба к хорошей, из расчета 10–20%. 28 тонн муки, признанной специалистами негодной даже для корма скота, предложили пустить на корм свиньям.
Начальник штаба подошел к полученному предложению с военной скрупулезностью. Была создана специальная комиссия, которую возглавил генерал фон Паркау. В местах хранения сгнившей муки взяли «надлежащие пробы». Кроме того, была проведена экспериментальная выпечка хлеба, который оказался на поверку горьким и неприятным на вкус, и при этом обладал резким затхлым запахом. В итоге военные власти запретили «добавлять ложку дегтя в бочку меда», а все 98 498 пудов забракованной муки признали непригодными в пищу людям.
Городской управе разрешили выставить «некондиционный товар» на аукцион. При этом у лиц, решивших его приобрести, необходимо было взять письменное обязательство о том, что мука не будет пущена в продажу населению. За возмещением убытков начальник штаба посоветовал обратиться к виновным в порче. А за соблюдением указанных мероприятий «на всякий случай» было поручено присмотреть губернатору.
Городской транспорт
Общество городской Киевской дороги с 1 октября ввело зимнее расписание движения трамваев. Самый ранний маршрут от Бессарабки к Политехническому институту на Шулявке отправлялся в 6 часов 20 минут. Последние трамваи отходили от конечных остановок не позднее 22:55. При этом интервал движения составлял от пяти минут на первой «Крещатиевской» линии до 16 минут на «Межигорской линии», идущей от Подола до Кирилловской улицы. В среднем интервалы движения по центральным линиям составляли от пяти до семи минут, а на линиях, связывающих центр города с пригородами, они были вдвое, а то и втрое больше.
Городская управа, откликнувшись, наконец, на многочисленные жалобы пассажиров, сетовавших на давку в трамваях, определилась с порядком посадки и высадки. В пульмановские, закупленные еще до войны в Германии, трехдверные трамвайные вагоны надлежало садиться на средней площадке, а выходить через переднюю и заднюю двери. В вагонах, имеющих две посадочные площадки, вход осуществлялся через заднюю, а выход – через переднюю. Кроме того, ввиду большого количества желающих воспользоваться услугами городской железной дороги и недостатком вагонов, транспортной комиссией было принято решение разрешить проезд в трамваях стоящих пассажиров. Правда, больше восьми человек на один вагон перевозить запрещалось.
Обувь и одежда
Середина октября 1916 года в Киеве выдалась холодной и дождливой. Промозглая погода и сырая обувь настойчиво напоминали горожанам о близости зимы. К концу месяца дневная температура не подымалась выше семи градусов тепла, а ночью падала почти до нуля. По прогнозам Киевской метеорологической лаборатории зима обещала быть морозной.
Киевляне, проведя ревизию своих гардеробов на предмет наличия зимней одежды и обуви, в случае отсутствия или непригодности оной, отправлялись по магазинам. В газетах публиковались рекламные объявления, предлагающие «срочно и недорого» приобретать теплые вязаные вещи, оренбургские платки, пензенские шарфы, шапки, дамские рейтузы, гамаши, «светры, шлемы и белье для г.г. военных». Агентурно-комиссионная контора М.Я Бродского предлагала бухарский каракуль «в громадном количестве». Первое Киевское товарищество закройщиков принимало заказы на военное и гражданское платье, при этом обещала клиентам «большой выбор английских френчей, кителей, шинелей и рейтуз». Maison Dode зазывал покупателей «моделями лучших домов Парижа».
С обувью ситуация оказалась сложнее. Крупные производители давно перешли на выполнение военных заказов, едва успевая обувать вновь мобилизованных призывников. Небольшие и полукустарные предприятия удовлетворить спрос оказались не в состоянии. Цена на одну пару зимней обуви выросла настолько, что выгоднее стало выписывать ботинки из-за границы. Наиболее предприимчивые киевские предприниматели пытались подключить к импорту обуви из Америки Киевскую городскую управу, но особой заинтересованности там не добились. Тем не менее, в магазине потребительского товарищества пенсионером Министерства образования была объявлена подписка на закупку «американских ботинок хорошего качества». Стоимость одной пары, по прогнозам коммерсантов, должна была составить не более 18 руб., а время доставки – 15 дней.
Гораздо проще решал вопрос с пополнением зимнего гардероба преступный мир Киева. В объявлениях о кражах все чаще среди похищенного в квартирах имущества стали фигурировать «теплые пальто» и шубы. При этом теплые вещи похищались у хозяев не только путем квартирных краж, но и из гардеробов присутственных мест, учебных заведений и ресторанов. Всяк готовился к зиме как умел и мог.