Сухой закон в России был введен практически одновременно с ее вступлением в мировую войну. После отречения Николая II многие ограничительные и запретительные меры царского правительства были отменены, но водки амнистия от имени Временного правительства не коснулась. Более того, как центральные власти, так и органы местного самоуправления продолжали ужесточать контроль над оборотом спирта и производимой на его основе продукции.
В Киеве, как в прифронтовом городе, крепкий алкоголь оказался вне закона еще в 1914 году. На протяжении военных лет городские власти издавали нормативные акты, которые все больше ограничивали доступ обывателей к спиртосодержащим напиткам. В результате вместо запретной водки в ассортимент особо страждущих граждан вошли, кроме самогона, суррогаты – одеколон, туалетная вода и денатурированный спирт.
4 июля 1917 года Киевский исполнительный комитет совета объединенных общественных организаций публикует в местных газетах «Обязательное постановление»:
1) Воспрещается в городе Киеве изготовление, продажа, ввоз, провоз и пронос туалетного одеколона (двойного и тройного), а также туалетных вод под всякими наименованиями, кроме шампуня, вежеталя, лесной воды и зубного эликсира.
Примечание. Разрешенные шампунь, вежеталь, лесная вода и зубной эликсир должны содержать в себе строго установленное количество мыла и эфирных масел.
2) Владельцам заведений предлагается запасы изделий, выделка и продажа коих запрещена, распродать или вывести за пределы города в течение двух недель со дня опубликования сего обязательного постановления, в противном случае обнаруженные изделия подлежат конфискации.
3) Продажа духов, цветочного одеколона и других парфюмерных изделий, разрешенных пунктом первым сего постановления, должна производиться в запечатанной посуде емкостью не более полуфунта под этикеткой с обозначением наименования изделия, фирмы, изготовившей их, ее местонахождения.
4) Продажа разрешенных парфюмерных изделий производится из аптек, аптекарских, косметологических и других магазинов и получивших разрешение на то от управляющего акцизными сборами по соглашению его с начальником милиции г. Киева.
5) Из заведений и лабораторий, изготавливающих парфюмерные изделия (п. 3), таковые отпускаются исключительно тем торговым заведениям, коим продажа разрешена.
6) Лицам, не имеющим разрешения акцизного управления, запрещается приобретение, провоз и хранение денатурированного спирта.
7) Запрещается переуступка разрешений на приобретение спирта.
8) Наблюдение за исполнением сего обязательного постановления возлагается на подлежащие органы милиции и на чинов акцизного надзора.
9) Нарушение сего обязательного постановления карается в судебном порядке по ст. 29 установления о наказаниях, налагаемых мировыми судьями».
Вино и вина
Поклонников зеленого змия эта мера огорчила, но не остановила. За годы сухого закона в Киеве успела сформироваться система подпольного промысла, мало чем уступающая бизнесу американских бутлегеров, получившему распространение в США только в 1920 году.
О том, как работала киевская подпольная алкогольная сеть, мы можем судить только по тем клочкам информации, которая стала доступна благодаря успехам киевской милиции, а затем просочилась в городские газеты.
Вот, к примеру, как производилась транспортировка:
«Задержана партия спиртных напитков. Помощником комиссара Дворцового района Никифоровым задержана подвода с пятью чемоданами и тремя сундуками. В чемоданах и сундуках найдено 270 бутылок с разными крепкими спиртными напитками: старка, венгерские вина, ликеры, шампанское и мед. Кому принадлежат вина, неизвестно».
Производство было налажено прямо в городской черте:
«Вчера чинами судебно-розыскного отделения обнаружен на Брест-Литовском шоссе в доме №26 в квартире австрийско-подданного Влацлава Расточиля оборудованный всем необходимым маленький винокуренный завод. Расточиль захвачен в момент перегонки хлебного спирта. Все приспособления и изготовленный спирт конфискованы».
Возникает вопрос: где самогонщики брали сахар и зерно, являющиеся в то время острым дефицитом?
«Уголовно-розыскным отделом раскрыто крупное мошенничество с получаемым из лавок сахаром по подложным талонам карточной системы городского продовольственного отдела. Еще в начале прошлого года Гигель Литвак и дезертиры Тезик Шарф и Волько Перельцвейг образовали компанию по выделке подложных талонов на получение сахара, заказали граверу печать продовольственного отдела, нашли человека, напечатавшего им талоны, и приступили к делу, фабрикуя подложные талоны в сарае усадьбы № 48 по Константиновской улице. За получением сахара по подложным талонам в лавки посылались ими первые попавшиеся мальчики. «Сахарные операции» шли очень бойко. Компаньоны выкачивали из лавок в день 20-25 пудов сахара, сбывая его некоторым предприятиям от 40 до 60 рублей за пуд. В мае Перельцвейг решил открыть свою фабрику талонов и стал самостоятельно работать в Фруктовом переулке в усадьбе № 5. Литвак задержан и сознался, Шарф и Перельцвейг успели скрыться».
Посчитаем. При ежемесячной норме в «два фунта на душу» по фальшивым карточкам ежедневно только этой группой ежедневно выводилось на черный рынок количество сахара, положенное на месяц 350–400 киевлянам. В месяц трое злоумышленников «потребляли» столько же сахара, сколько необходимо было для отоваривания карточек 10–12 тысяч городских жителей.
Существовали схемы и проще. К примеру, читаем такое объявление:
«1-е Окружное акцизное управление Киевской губернии сим объявляет, что выданная «Ит Гершевн Магазин» талонная книжка на право приобретения шести ведер денатурированного спирта – заявлена утерянной, почему просит считать ее недействительной».
Если верить газетным объявлениям, то в 1917 году самой популярной пропажей в Киеве были не бумажники или зонтики, а именно эти злосчастные «талонные книжки на приобретение денатурата».
После «утери» события могли развиваться по нескольким сценариям.
Вот оптовый:
«В Дворцовый милиционный район доставлен владелец бакалейной лавки в доме № 26 по Институтской улице Иван Зенчик, продававший переработанный денатурированный спирт без карточек по высокой цене».
А вот розничный:
«В тот же день рано утром в Лыбедском районе задержан рядовой 147-й Воронежской дружины Демьян Лосин с двумя ведрами спирта, за которые он, как заявил, уплатил 700 рублей. По этому делу проводится расследование».
Вина пьющих
Алкоголь при чрезмерном употреблении вреден организму, а человек, злоупотребивший спиртным, создает угрозу не только для себя, но и для окружающих. Представьте, какая опасность возникает, если пьяный человек имеет доступ к оружию. Не станем далеко ходить – заглянем ровно на сто лет назад:
«11 июля около часа дня на Галицком базаре неизвестный в нетрезвом состоянии, одетый в форму солдата, затеял драку, во время которой выхватил шашку у одного из соседей-солдат и начал наносить ею удары находившимся около него, а когда его обезоружили, подбежал к одному из черкесов, выхватил у него из ножен кинжал, которым хотел обороняться. Его снова обезоружили бывшие на площади солдаты, которые нанесли ему побои, а затем доставили в район… К задержанному, голова которого была окровавлена от побоев, был вызван врач скорой помощи. Пьяный во время перевязки оскорблял словами и действиями врача, затем бил ногами милиционеров и вел себя крайне возбужденно. После перевязки его под конвоем доставили в военный госпиталь. Назвал он себя Иваном Белявцевым и на это имя предъявил документ от херсонского воинского начальника, вызывающий сомнение в своей подлинности. Личность задержанного не выяснена».
«Около двух часов ночи на 11 июля солдат-музыкант Николаевского военного училища нанес побои женщинам-дворникам в усадьбе № 1 на Бассейной улице Вере Фаустовой и Ирине Биляковой, а затем напал на подбежавшего к женщинам на помощь милиционера Абрамова, которого схватил за горло, повалил на землю, обезоружил и нанес побои. После этого напал на заведующего районом Кветковского, которому нанес побои по лицу. Сорокин задержан. Поводом к этому инциденту послужило то, что дворники указанного дома пытались защитить неизвестную женщину, которую пьяный Сорокин силой пытался затащить в свою квартиру».
И «танец с саблями», и «сольное выступление» военного музыканта окончились относительно благополучно как для самих «героев», так и для их жертв. В газетных заметках отсутствуют сведения о том, где и какими напитками Сорокин и Белявцев довели себя до такого состояния. Был это одеколон, самогон или денатурат, значения не имеет.