Сначала стали трамваи, затем с улиц исчез другой транспорт. Одинокие прохожие с трудом пробивали себе дорогу через растущие на глазах сугробы. Центральный район оказался отрезанным от Печерска и Подола. Замерла Контрактовая ярмарка. Городские окраины стали безлюдными, и лишь на Крещатике было заметно какое-то движение. В конце февраля Киев оказался в снежном плену
Эх, масленица!
В 1900 году масленица совпала с разгаром торгов на Контрактовой ярмарке. Погода в первые дни выдалась сырая и слякотная, но в ночь на 19 февраля начался обильный снегопад, который продолжался весь день. По киевским улицам довольно быстро накатали отличный санный путь, а вот трамваи с трудом пробивались через снежные заносы. Движение вагонов оказалось затруднено, а на нескольких линиях было приостановлено. Множество рабочих в течение дня было занято очисткой трамвайных путей, но уже через пару часов рельсы снова заносило снегом.
К вечеру киевские улицы празднично оживились. По всему городу началось катанье на санях, особенно на Крещатике, где на собственных выездах городская элита каталась до позднего вечера. Особенно колоритно выглядели классические тройки с бубенцами, уносившие веселящихся киевлян в загородные прогулки, модные рестораны и кафешантаны.
Не до веселья
В ночь на 20 февраля началась метель. Погода перестала радовать киевских обывателей, а начала доставлять серьезные неудобства. Газета «Киевлянин» писала:
«Такого обилия снега давно уже не видели киевляне. Вследствие метели движение вагонов городской железной дороги принуждены были приостановить с 7 вечера по всем линиям города. Метель свирепствовала в течение всей ночи. Сильные порывы ветра сбивали с ног прохожих, срывали вывески, носимый ветром снег залеплял лицо, и движение было очень затруднено. К ночи весь город был в огромных сугробах снега, люди бродили по пояс в снегу, многие вследствие вихря, мешавшего ориентироваться, блуждали, попадая в огромные сугробы, откуда выбирались с большими затруднениями. В таком же положении были извозчики, еле тащившееся среди огромных сугробов, причем было много случаев, когда попавшим среди сугробов снега извозчикам приходилось выпрягать лошадей, расчищать насколько возможно место и с большими усилиями выбираться на дорогу. Лошади падали в изнеможении, сани забивались снегом.
Снежный покров достиг толщины более аршина (0,7112 метра), а наваленные вихрем сугробы достигали иногда более сажени (2,134 метра) высоты. Окраины города положительно занесены снегом, там жизни почти незаметно, выбраться из домов можно было с большими трудностями, многие не отправились на работы. В городе же, особенно на центральных улицах, в течение всего дня дворники занимались расчисткой тротуаров. В иных местах снежный покров достиг уровня палисадников».
На очистку трамвайных путей было брошено несколько сотен человек, в том числе арестантов. К часу дня удалось восстановить движение вагонов городской железной дороги по Александровскому спуску (ныне Владимирский спуск) до церкви Рождества Христова на Почтовой площади.
На Крещатике и на других центральных улицах, где особо деятельно проводились работы по очистке, выросли огромные кучи снега, сваленные в паре-тройке шагов друг от друга. С крыш снег никто не убирал, и он нависал над тротуарами огромными карнизами, грозящими в любую минуту обрушиться вниз, погребая под своей массой зазевавшегося прохожего.
Хуже всего пришлось жителям Печерска. Двери в парадные и въездные ворота оказались до половины высоты занесены снегом, вследствие чего просто выйти на улицу оказалось труднейшим делом. Извозчики наотрез отказывались ехать в этот район, отрезанный от остального города до самого утра. Нелегко пришлось и киевлянам, рискнувшим посетить «места увеселения» в ночь на 19 и 20 февраля. Немногочисленные извозчики, ожидавшие окончания представлений, были разобраны счастливчиками, первыми получившими в гардеробах свои пальто и шубы. Остальной публике, вышедшей следом, пришлось добираться по домам пешком, так как «ни за какие деньги нельзя было найти извозчиков».
Особенно в неприятном положении оказались посетители цирка и нового театра: «толпы народа двигались с трудом в сугробах снега, падали один на другого, женские крики смешивались с хохотом молодежи, которой путешествие с приключениями, по-видимому, приносило своеобразное удовольствие. Многие теряли галоши, натыкались на тумбы, метель сбивала всех с толку. Только на Крещатике можно было прийти в себя, отдохнуть и сориентироваться».
Большая чистка
23 февраля все силы и средства городских властей были брошены на уборку и вывоз снега: «Ввиду выпавшего в последние дни значительного количества снега, в городе идет усиленная работа по очистке тротуаров, рельсового пути городской железной дороги и переходов через мостовые. Работа эта по обязательному постановлению должна проводиться за счет домовладельцев, причем собранный в огромные кучи снег по тем же правилам должен вывозиться за город в специально указанные для этого места. Желая облегчить эту работу, киевский полицмейстер обратился в городскую управу с ходатайством о том, чтобы чистый снег в данном случае было разрешено вывозить в пустопорожние городские места и в овраги, расположенные в черте города». Городская власть, рассмотрев ходатайство полицмейстера, разрешила сваливать снег в Обсерваторный овраг, начинающийся сразу за университетской обсерваторией.
На уборку снега было задействовано более 500 человек, более сотни подвод и даже трамваи. На открытых вагонах городской железной дороги вывозился снег с Крещатика. 22 февраля удалось возобновить движение трамваев по Александровской улице и линии Крещатик-Васильковская. От Троицкой площади до Демиевки пути очистили только к вечеру, и то в одном направлении. Линию Крещатик – вокзал освободили от снега 23 февраля. На некоторых улицах к уборке снега даже не приступали до конца месяца, так как после очистки снега на тротуарах, мостовая между ними представляла собой снежный вал высотой от одного до полутора метров. Просто расчистить на узких улицах с путей снег не получалось – его пришлось бы передвигать обратно на тротуары. Единственным способом решения этой проблемы оставался вывоз снега, что при том уровне технологий представляло трудоемкую и нелегкую работу, занимающую огромное количество времени. К примеру, с Большой Житомирской улицы за три дня вывезли больше сотни подвод снега, при этом улица оказалась очищенной едва наполовину.
Трудовые резервы
Весьма активно к уборке снега городские власти привлекали арестантов, то есть лиц, подвергнутых административному заключению за мелкие правонарушения – хулиганов, спекулянтов, мелких воришек и других нарушителей «обязательных постановлений. К примеру, киевский губернатор приказал «назначить по 100 человек из числа арестантов исправительного отделения в распоряжение полицмейстера на 28 и 29 февраля для выравнивания мостовых по всему городу». Причем труд этот оплачивался из расчета 50 копеек в сутки на человека.
Недостаток рабочих рук возмещался киевской полицией просто и элегантно: «Произведенным в ночь с 23 по 24 февраля обходом ночлежных домов, приютов и других мест бездомного и беспаспортного и подозрительного люда, чинами полиции задержано 164 человека, из коих разослано по участкам Киева 56 человек, отослано в Киевскую мещанскую управу 57 человек, препровождено в Киевское уездное полицейское управление 2 человека, водворено по установлению личности 30 человек и отправлено по этапу 11».
С удовольствием бы губернатор задействовал и армейские части, но увы – армия чистила снег на путях Юго-Западных железных дорог.
Жертвы и последствия
В результате метели и снежных заносов в течение нескольких дней в городе не ходили трамваи. Налипанием мокрого снега, инея и падающих с крыш пластов снега были порваны телефонные и телеграфные провода. Телефонное сообщение с подольскими абонентами было «прервано вследствие обрыва проводов и кабеля, сброшенных с бань инженера Позднякова снегом». На 8 часов была задержана почта из Житомира, доставляемая в город почтовой каретой по Брест -Литовскому шоссе: «по всему шоссе нанесены громадные сугробы снега, затрудняющие движение экипажей и подвод. Много экипажей поломано и лошади искалечены».
Не прибыла своевременно почта из Москвы и Петербурга – не справились со снежной стихией и Юго-Западные железные дороги. За трое суток в Киев пришло более сотни телеграмм, сообщающих о снежных заносах и застрявших в них поездах. Особенно сильные заносы образовались на участках между Киевом, Казатиным и Фастовом, а также на Уманских ветвях. Пассажирские поезда, прибытие которых ожидали в Киеве вечером 20 февраля, застряли в Казатине, Мотовиловке и Василькове. Вечерние поезда, отошедшие вечером того же дня с Киевского вокзала остановились на ближайших станциях, а одному из них пришлось вернуться обратно, пройдя всего несколько верст.
Не обошлось, к сожалению, и без человеческих жертв. Только в Киевском уезде за одну ночь замерзло 5 человек. Все принадлежали крестьянскому сословию и отправились в родные села из Киева в ночь на 21 февраля. Трое сбились с пути и замерзли у села Жиляны, еще двое – недалеко от сел Михайловская Борщаговка и Софийская Борщаговка.
Чудом, а вернее усердием обходных сторожей государственного леса № 5 Николая Науменко и Дениса Иващенко обязаны были своим спасением несколько киевских обывателей, возвращавшихся в ночь на 21 февраля в Киев. Николай Науменко, выйдя с рассветом на обход своего участка, вместо незаконных порубщиков леса обнаружил застрявшие в сугробе сани и замерзающего, потерявшего сознание и едва подающего признаки жизни мещанина Н.П. Стрекалова. Оказалось, что везущий его в город возница заблудился, после чего бросил своего пассажира, выпряг лошадь и ускакал верхом в сторону Киева. Как оказалось, сбежать ему далеко не удалось – он был вскоре найден тем же сторожем в том же лесу в таком же плачевном состоянии.
В самом же Киеве, несмотря на то, что зима, как водится, наступила внезапно, человеческих жертв удалось избежать, а городские власти, как всегда, пусть и не так быстро, как хотелось бы киевлянам, одержали победу над стихией. Так было в XIX, XX веках и, по всей видимости, будет продолжаться и в веке нынешнем.