Однажды наш город уже встречал мужественную украинскую девушку Надежду, уроженку Киева, офицера, участницу жестоких сражений с неприятелем, кавалера высшей награды за боевые заслуги и храбрость. Описываемое событие произошло в начале XIX века, когда «кавалерист-девица» Надежда Дурова числилась в гусарском полку корнетом Александром Александровым. Надя ехала в Киев, чтобы сразу попасть в коридоры власти, – ее откомандировали ординарцем к главнокомандующему резервной армией генералу Михаилу Милорадовичу
Лето 1810 года выдалось настолько жарким, что из Броваров в Киев пришлось добираться ночью и будить паромщиков, чтобы переправиться через Днепр.
Адъютант Милорадовича встретил недружелюбно, мол, почему прислали в ординарцы не того офицера, которого я назначил? Дурова объяснила, что в эскадроне, из которого она прибыла, существует очередь командировок, о чем посторонним знать не обязательно.
Строптивость нового ординарца возмутила адъютанта. Но он знал, как укрощать строптивых. Спустя несколько дней велел явиться к нему для проверки внешнего вида. Причем не только рядовым ординарцам, но и офицерам. Надежда этот приказ проигнорировала.
Адъютант пожаловался дежурному генералу, который вызвал Дурову для объяснений. «Может ли пехотный офицер, – сказала кавалерист-девица, – знать в деталях все принадлежности гусарского мундира?». Генерал вздохнул: «Это был приказ Милорадовича». «Что вы, – возразил(а) корнет, – Милорадович достаточно умен, чтобы не посылать гусар на осмотр к мушкетеру».
У Нади на мундире был Георгиевский крест за спасение раненого офицера – высшая боевая награда. Ну а Георгиевскому кавалеру позволялось больше, чем другим. Обиженный адъютант вынужден был прикусить язык.
В казарме на Печерске
Киев был для Дуровой не просто очередным местом службы. Это – ее малая родина. Здесь она родилась в 1783 году (и вовсе не в 1789-м или 1790 году, как это часто пишут, – девушка всегда уменьшала себе возраст). И даже более того: именно в Киев ее родители сбежали от родительского гнева.
Ведь получилось как? Мать Надежды – 15-летняя дочь богатого полтавского помещика Надежда Александр?вич – без памяти влюбилась в гусара-ротмистра Андрея Дурова. Однако отец запретил ей даже думать о браке с чужаком, да еще и военным. К тому же бедным. А претендентов на ее руку хватало и из числа местных женихов, в том числе богатых. Однажды ночью девушка сбежала из дому и вместе с гусаром укатила в Киев. По дороге они обвенчались в какой-то сельской церкви.
В Киеве квартировал Полтавский легкоконный полк, в котором служил ротмистр Дуров. Здесь молодожены и начали семейную жизнь. Спустя два года у них родилась дочь, что обрадовало отца, но огорчило мать – она мечтала о сыне и даже придумала ему имя Модест. В результате Надежда-старшая потеряла интерес к Надежде-младшей и малышку воспитывал фланговый гусар Астахов – отсюда и тяга девочки к армии.
И сюда же, в Киев, примчал дед будущей кавалерист-девицы Иван Александр?вич – просить архиерея, чтобы освободил его от данной сгоряча клятвы никогда не прощать свою дочь, сбежавшую с офицером. Затем он написал беглянке примирительное письмо, мол, прощаю, благословляю брак и родившуюся внучку.
Но с тех пор как гусарский полк передислоцировался из Киева в Херсон, Надежда не бывала на родине.
Без сожаления
Работа ординарца Александрова – сопровождать главнокомандующего и по первому приказанию нестись на своем коне Алмазе с поручениями от него к разным лицам. Корнет – человек наблюдательный. «Милорадович любит блеск и пышность, – делает выводы он(а), – самолюбию его очень приятно, что блистающий золотыми шнурами гусар на гордом коне рисуется близ окна его кареты и готов по мановению его лететь как стрела, куда он прикажет».
В свите командующего Надежда отправилась на загородные учения. «Милорадович везде посылал одну меня, – отметила в мемуарах, – и я во все продолжение маневров летала в своем золотом мундире с ментиею на плечах, как блестящий метеор, мелькая среди стреляющих, марширующих, кричащих ура! и идущих на штыки. Лошадь моя едва переводила дух».
Какой-то всадник-лихач промчался так близко от Дуровой, что зацепился за ее шпору и оторвал ее. Уставший конь Алмаз и так уже был плохо управляем, а всадницу с одной шпорой просто перестал слушаться. Словом, Милорадович отдал очередное распоряжение – Алмаз не сдвинулся с места. «Что же вы не исполняете?» – с раздражением закричал Дуровой генерал.
Но в целом отношения ординарца и главнокомандующего были теплыми. Впоследствии Надежда призналась, что ей было «очень весело в Киеве». Еще бы! Милорадович – доброжелательный и внимательный человек, пользовавшийся любовью подчиненных. К тому же весельчак, гурман и талантливый дамский ухажер. Пышные балы, которые он давал в Мариинском дворце, до сих пор остаются городской легендой.
Командировка Дуровой в Киев длилась два месяца. После чего поступил приказ возвращаться в расположение части. Однако вскоре эскадрон выдвинулся на учения в район Ровно. Дорога шла через Киев, где кавалерист-девица повидала своих недавних сослуживцев. Кто-то спросил ее, не жалеет ли она о чем-нибудь в Киеве. И она ответила: нет, не жалею ни о чем.