Сегодня в Киеве насчитывается более сотни рынков – продовольственные, вещевые, оптовые, автомобильный, книжный и другие. Но только несколько из них могут похвастаться, что существуют более сотни лет. Старейшиной является Житний на Подоле, известный еще со времен Киевской Руси
На нем торговали зерном, что и дало ему название, а также овощами, фруктами, молочными продуктами, мясом.
Каждая ремесленная гильдия города, имевшая на Житнем лавки, считала своим долгом возвести неподалеку церковь – вот почему базар окружен множеством небольших церквушек. Знаменитая Пирогоща, например, построена на деньги купцов, торговавших на Житнем рынке хлебом.
Когда гильдии были распущены, на Житнем появились независимые торговцы.
Одного из них – некоего Вигуру, жившего в хате-мазанке на Куреневке, – описал известный писатель Николай Лесков: «Он сам «копал огород», сам его возделывал и засевал овощами и сам же вывозил эти овощи на Подол, на Житний базар, где становился со своею телегою в ряду с другими приезжими мужиками и продавал свои огурцы, гарбузы, дыни, капусту, бураки и репку… Особенно славились его нежные и сладкие тыквы, чрезвычайно больших размеров, доходившие иногда до пуда веса».
«Щоб людей не мордовали»
На Житнем царил чумацкий дух с распряженными из возов волами, седоусыми кобзарями, рушниками и вышиванками.
Вся эта вольница, однако, контролировалась городскими властями: торговать мог лишь тот, кто купил у базарной комиссии Киевской думы разрешительный билет.
Желающих получить этот билет было намного больше, чем мест на рынках. Поэтому билеты распределяли по принципу «кто дороже купит» – цены порой доходили до тысячи рублей в год. Сумма немалая!
Несмотря на это, конкуренция в борьбе за место была очень жесткой. Нередко «безбилетник» являлся с ватагой мускулистых приятелей, прогонял обладателя билета и занимал его место. А базарный староста, получив взятку, «не замечал» драки.
Главным бичом Житнего (как, впрочем, и других киевских рынков) были перекупщики – спекулянты, скупавшие у селян товар оптом и тут же перепродававшие его втридорога. Торговцы их презирали, предпочитая продавать свою продукцию «людям» – конечным потребителям, а не перекупщикам, «щоб людей не мордовали».
Спекулянты шли на хитрость – маскировались под «простых киевлян» или отправляли к возам подставных людей, чтобы те скупили товар. Однако торговцы быстро раскусили этот финт.
Упомянутый Вигура на вопрос «почем коп?» обычно отвечал:
– По деньгам, але тилькы шкода, що не для твоей милости.
А если подставной начинал уверять, будто покупает «для себя», Вигура, не вынимая изо рта люльки, отзывался:
– Эге! Ну, не юли – бо не покуришь! – и на этом прекращал диалог.
К началу ХХ века Житний базар являлся самым большим в городе по территории, самым богатым по ассортименту и… самым дорогим.
В современное крытое помещение он перебрался лишь в 1980 году.
Офицерский рынок
Еще один знаменитый рынок появился на Печерске в 1830-е годы – ввиду расширения крепости.
Местных жителей отселили, их хаты снесли, а новыми обитателями Печерска стали офицеры, люди небедные. Поэтому цены на здешнем рынке не уступали Житнему.
Контроля за качеством продаваемой продукции не было. Наиболее острые баталии между покупателями и продавцами обычно разбирали полицейские. Они, по воспоминаниям киевского старожила Сергея Ярона, ориентировались «по субъективным впечатлениям: продукты негодны, когда они имеют неприятный вкус, дурно пахнут или цвет их ненормальный».
Случалось, на Печерском рынке «толкали» одежду заразных больных из соседних госпиталей, что нередко приводило к вспышке эпидемий в городе…
Кстати, Печерский рынок – редкий для Киева случай! – и поныне находится на том же месте. Вот только площадь, на которой он расположен без малого двести лет, называется теперь не Базарной, а Печерской.
Когда покупатели гневаются
Для отселенных жителей Печерска – они компактно разместились в новом районе города, названном Новое строение, – устроили Владимирский базар. Сюда привозили свой товар жители близлежащих сел Демиевка, Китаев, Зверинец, хутора Корчеватый и прочих. Цены были умеренные: ниже, чем на Житнем и Печерском, но выше, чем на Сенном или Лукьяновском.
В конце 1960-х Владимирский базар перенесли на его нынешнее место, а на прежнем возвели Дворец искусств «Украина».
Базар на Львовской площади появился в 1871 году. На нем торговали преимущественно скотом и сеном. Рынок официально нарекли Львовским, а в народе – Сенным.
Впоследствии его ассортимент расширился, что видно из названий входов на рынок: Цветочный, Молочный, Винный, Мясной. Это был один из самых дешевых киевских рынков. Цены были по карману даже самым низкооплачиваемым группам покупателей – кузнецам, слесарям, печникам.
А вот рабочие Днепровского машиностроительного завода (ныне Государственная акционерная холдинговая компания «Артем»), тоже люди небогатые, предпочитали Лукьяновский базар – цены те же, что и на Сенном, однако расположен ближе к предприятию.
С недобросовестными продавцами нередко расправлялись сами же покупатели, не прибегая к помощи полиции. Причем народный гнев иногда был страшнее привода в полицейский участок.
Кинорежиссер Григорий Козинцев вспоминает эпизод на Троицком рынке (сейчас на том месте – площадь перед Национальным спортивным комплексом «Олимпийский»): «По Большой Васильковской толпа вела спекулянта. Его тащили, всего обвешанного тухлыми селедками, – он торговал ими на рынке. Из задних рядов выбегали люди и били торговца наотмашь по лицу. Кровь, казавшаяся неестественно яркой, перепачкала лицо спекулянта, сделала его непохожим на человеческое; кровь текла по рубахе, по селедкам».
Людовик с Евбаза
Особым колоритом отличался Галицкий рынок (на площади Победы), известный в городе как Еврейский базар, а коротко – Евбаз.
Здесь торговали не только продуктами, как на прочих рынках. Евбаз представлял собой дивную смесь торжища, балагана, толкучки и цирка шапито.
Неподалеку от входа на рынок стояли «киношники» – заглянув в круглое отверстие черного ящика, внутри которого крутились цветные кинопленки, можно было «перенестись» в спальню Людовика XV или будуар королевы Виктории.
«Астрономы» приходили со своими телескопами и приглашали посмотреть на звезды. Желающим рассказывали о созвездиях, лунных кратерах и солнечных затмениях.
Публику поражали своим мастерством фокусники и глотатели огня – ротозеи не могли оторвать глаз от таких аттракционов и нередко становились жертвами карманников.
А вот Бессарабский рынок – не сегодняшний крытый, а его предшественник, под открытым небом – не являлся, как нынче, престижным. Скорее, наоборот. Площадь, на которой он располагался, имела весьма нелицеприятный вид. «Бессарабка во всем своем безобразии помещается на открытом и самом видном месте, – язвительно замечает один очеркист. – Она производит впечатление гнойного волдыря на кончике красивого, классического носа».
В отличие от Бессарабского, Печерского и Житнего рынков, ни Евбаз, ни Троицкий не дожили до наших дней. Да и Сенной, зачем-то переименованный в 1958 году в Центральный и перенесенный в кирпичное здание на соседней улице, прекратил существование уже на наших глазах – его снесли, а территорию начали застраивать.