Самый скандальный и резонансный судебный процесс в истории Российской империи проходил в Киеве осенью 1913 года. Объектом пристального внимания сначала местной, а затем и мировой общественности стало расследование убийства двенадцатилетнего киевлянина Андрея Ющинского, трагически погибшего 12 марта 1911 года. Шитое белыми нитками, построенное на фальсификациях, лжесвидетельствовании, запугивании свидетелей и репрессиях инакомыслящих дело Бейлиса должно было стать «маленькой победоносной войной» на идеологическом и политическом фронтах, однако вылилось для царского правительства в очередную «Цусиму».
Обстоятельства неясны
Первое сообщение о трагическом происшествии попало в прессу только 21 марта. «Киевлянин», городская ежедневная газета писала: «Убийство. Вчера, 20 марта, около 1 часа дня гимназист Борис Беломицкий и Петр Эланский, играя в роще, находящийся при усадьбе кирпичного завода Бернера по Кирилловской улице, в районе Плоского участка, случайно нашли в небольшой пещере труп мальчика, по виду 10-12 лет, около которого лежал кожаный ученический пояс, несколько тетрадок, фуражка и куртка. Труп в одном нижнем белье, в неестественном полусогнутом полусидящем положении, был прислонен к стенке пещеры. На голове убитого ясно видна рана, нанесенная, по-видимому, каким-то тупым предметом, возможно камнем. Руки скручены и связаны на спине. Пещера, в которой найден труп, имеет в диаметре более аршина. Вчера же установлена личность убитого. Он оказался учеником Киево-Софийского духовного училища Андреем Ющинским, жившим при матери в одной из слободок за Днепром. По словам матери, утром 12 марта сын ее ушел в училище и более домой не возвращался. Пока совершенно не ясны обстоятельства, при которых Ющинский был убит. Возможно, что он был смертельно ранен во время какой-нибудь игры. По словам матери, на убитом было новое пальто или сапоги, которые пока не нашли».
Версии
Оказалось, что среди киевских газетчиков работают сплошь Шерлоки Холмсы и Наты Пинкертоны. В своих пространных, не подтвержденных реальными доказательствами аналитических заметках они обращали внимание следствия то на стоящий неподалеку цыганский табор, то на мифическое наследство Андрея Ющинского, ради которого пошли на убийство его ближайшие родственники.
Некоторые версии полицией и судом отметались сразу, более-менее правдоподобные проверялись. «Корыстная» даже была принята за основную. Мать Андрея, Александра Приходько была задержана сразу после возбуждения уголовного дела. Затем в мясорубку дознания попали дядя погибшего, а чуть позже — отчим и его отец. С дядей и отчимом на допросах поработали столь убедительно, что они оба дали признательные показания. Однако никаких других доказательств их вины следствие добыть не сумело, слухи о наследстве не подтвердились, а улики, послужившие основанием для ареста, оказались сознательно сфабрикованными. Родственников пришлось выпускать. Самая простая и удобная для следствия версия оказалась несостоятельной.
Следующая на очереди, предполагавшая, что убийство могло быть совершено из мести, требовала задействования всего подсобной и оперативной агентуры сыскного отделения, а также повальных опросов обывателей, хорошо знающих окружение Андрея Ющинского, круг его общения, места препровождения свободного времени. Необходимо было установить лицо или круг лиц, для которых двенадцатилетний мальчик представлял гипотетическую опасность или уже успел стать врагом, заслуживающим мести.
Имела место еще одна версия, к которой в сыскном отделении и окружном суде относились как к явному анахронизму, выползшему в просвещенный XX век из раннего средневековья.
Ритуальное убийство
В 1911 году Российская империя переживала политический кризис. Правому блоку в Государственной думе и царскому правительству срочно требовалось какой-нибудь громкий повод, значительное событие, на фоне которых можно было бы раскрутить пропагандистскую компанию и приподнять популярность идей монархизма, и великодержавного шовинизма. «Маленькая победоносная война», затеянная в 1904 году между Японской и Российской империями закончилась не в пользу последней, что вылилось в результате в революцию 1905 года.
Гораздо предпочтительнее в этом плане было найти не внешнего, а внутреннего врага, причем врага, который национальное освободительное восстание не начнет и на баррикады не полезет.
В который раз сильные мира сего решили использовать для поднятия патриотизма и снятия социального напряжения популярнейший в империи инструмент – еврейские погромы. Нужен был повод. На этот раз даже не пришлось придумывать «распятого мальчика в трусиках». Убитого мальчика в нижнем белье уже нашли в киевских пещерах.
Судебно-медицинские эксперты еще не успели приступить к проведению экспертизы останков Андрея Ющинского, а на имя прокурора окружного суда, начальника сыскного отделения, полицмейстера, губернатора, председателя дворянского собрания и в другие присутственные места уже начали поступать послания, утверждающие, что православного мальчика лишили жизни злонамеренные евреи, дабы замесить свою иудейскую мацу на христианской крови. Примерно тот же смысл имели листовки, распространяемые членами киевского филиала черносотенной организации Союз русского народа. Размножены эти листовки были с помощью множительного аппарата – гектографа и содержали призывы «бить и изгонять жидов».
С середины апреля тема ритуального убийства старательно разгонялась в киевских, а затем и в столичных черносотенных газетах. Власти обвинялись «патриотами» в бездеятельности и чуть ли не попустительстве евреям в совершении ими убийств. 18 апреля фракцией правых в государственной думе были подготовлены и отправлены фракционные запросы министрам юстиции и внутренних дел.
Министром юстиции Щегловитов в тот же день обращается с просьбой к Петру Аркадьевичу Столыпину, занимающему посты министра МВД и председателя Совет министров, предлагая уделить делу Ющинского повышенное внимание. В Киев отправлена телеграмма, возлагающая надзор за расследованием убийства на недавно назначенного прокурором Киевской судебной палаты Георгия Чаплинского. Вновь назначенный прокурор ради своей карьеры, будучи поляком по национальности, перешел из католической веры в православную, всячески демонстрируя свою преданность, не останавливаясь даже перед публичным выражением своих антисемитских взглядов. Дело окончательно из заштатного уголовного превращается в политическое.
Киевские следователи и чины сыскного отделения, тем временем, убедившись в полной надуманности версии о ритуальном характере преступления, вышли на след реальных виновников – представителей воровской шайки в которую входили скупщица краденного и несколько зарегистрированных воров.
На помощь Чаплинскому в Киев из Министерства юстиции в командировку прибыл вице-директор Первого уголовного департамента Александр Лядов. Недельное пребывание в городе столичный представитель потратил на перестройку расследования с уголовного на «ритуально-политическое». В Петербурге мнение о мотивах и виновниках преступления уже сформировалось, а перед киевлянами стоит простая задача – найти (назначить) подходящую кандидатуру иудейского вероисповедования на роль убийцы, создать улики доказывающую его виновность, а затем показательно придать его суду.
«Двуглавый орел» против Менахема Бейлиса
В роли контролирующего органа Александр Лядов оставил лидера киевской молодежной черносотенной организации Владимира Голубева. Двадцатилетний студент юридического факультета киевского университета был уже политиком со стажем, являясь членом Союза русского народа и стоя у истоков создания Киевского отдела Всероссийского национального студенческого союза.
Лядов лично представил Голубева прокурору Киевской судебной палаты Чаплинскому и по договоренности с ним наделил юного черносотенца широкими полномочиями, в организации сбора улик и доказательств по делу. Именно Голубеву и принадлежит сомнительная честь превращения дела Ющинского в дело Бейлиса.
Менахем Мендель Бейлис был евреем, жил и работал неподалеку от места, где было найдено тело погибшего. И кроме того, Андрей Ющинский иногда бывал в его доме и поддерживал дружеские отношения с его девятилетним сыном Пинхасом. С точки зрения следствия, Менахем Мендель Бейлис был просто замечательным подозреваемым. Для Владимира Голубева, «заподозрившего» Бейлиса в ритуальном убийстве совсем не важно было, что Бейлис был отцом пяти детей, с утра до ночи работал приказчиком на кирпичном заводе. Не волновал Голубева и то, что Менахем был настолько равнодушен к соблюдению обязательных для иудея ритуалов настолько, что работал по субботам, дружил с местным православным священником и оплачивал обучение старшего сына в русской гимназии.
В ночь на 22 июля дом семейства Бейлис был окружен нарядом, причем не полицейских или сыскного отделения чинов, а 15 жандармов. Менахема и его сына Пинхаса арестовали и препроводили не в полицейский участок, не в Лукьяновскую тюрьму, как поступили бы с уголовным преступником, а в охранное отделение, где обычно содержались преступники политические, представляющие особую опасность для самодержавия. Девятилетнего мальчика выпустили через три дня, а сам Менахем Мендель вышел на свободу только через два года 22 октября 1913-го, после вынесения судом оправдательного приговора.
У Киева особое мнение
Справедливости ради надо отметить, что основой для оправдательного приговора Бейлиса стала не только качественная поддержка адвокатов, но и принципиальная позиция лучших киевских сыщиков, прокуроров и судей, которые не согласились смириться с экивоками имперской Фемиды.
Киевские правоохранители, угодившие между министерскими кувалдами и черносотенной наковальней, не сдавались, и всеми правдами и неправдами старались изобличить и привлечь к ответственности настоящих убийц. Первым был отстранен от дела прокурор Брандорф. Затем отстранили и начальника сыскного отделения Мищука стоявшего на том, что «убийство совершено преступным миром с целью симулировать ритуальное убийство и вызвать еврейский погром». Отстранение не помогло, Мищук должных выводов не сделал и продолжал розыск убийц. Чтобы остановить зарвавшегося сыщика охранное отделение устроило провокацию, а затем по обвинению в служебном подлоге подвергло аресту.
На смену репрессированному Мищуку в Киев вызвали известного сыщика, пристава Николая Красовского. Николай, выбирая между совестью и карьерой, последовал примеру своих товарищей, продолжая сбор улик против настоящих убийц, за что вскорости тоже был арестован по надуманному предлогу. Следственная группа была возглавлена специально присланным из Петербурга следователем по особо важным делам Николаем Машкевичем, на которого заказчики политического процесса могли положиться.
После передачи дела в суд история повторилась. Председателем Киевского окружного суда Николаем Грабором переданные материалы были тщательно изучены, после чего он наотрез отказался принимать председательствовать в его рассмотрении. Специально для этой цели из Умани был переведен Федор Болдырев, которого министр юстиции заманил посулами места председателя окружной судебной палаты. Даже для поддержания государственного обвинения в суде не нашлось ни одного киевлянина – Министерству юстиции пришлось отправлять в Киев Оскара Виппера, служащего в Петербурге товарищем прокурора судебной палаты.
Не остались в стороне борьбы с правосудие и газеты. Попытки журналистов освещать течения процесса объективно неизменно пресекались цензурой и репрессивными мерами. По данным из разных источников редакции различных периодических изданий были оштрафованы от 34 до 43 раз на сумму от 10 400 до 12 850 рублей. Под арест попали от четырех до шести редакторов, восемь привлечены к суду, несколько газет закрыто и от 30 до 36 тиражей конфисковано и уничтожено. Под санкции попала даже газета «Киевлянин», считавшаяся монархическим и реакционным изданием. Ее редактор В. Шульгин был приговорен к трехмесячному теремному заключению, но избежал ареста, будучи депутатом Государственной думы.
Судебный процесс по обвинению Бейлиса в убийстве Андрея Ющинского был открыт 21 сентября 1913 года и продолжался больше месяца. Невероятно, но свидетелями обвинения в этом слушании выступали лица, которым, по мнению киевских сыщиков, и следовало занять место на скамье подсудимых. Впрочем, это слушание заслуживает отдельного рассказа и «Большой Киев» к нему еще вернется.
Окончание истории читайте в заметке «Дело Бейлиса – неожиданный финал».