Пять зданий в центре Киева – пример того, что происходит с нашей историей в последние 20 лет. Это при том, что законом и так охраняются всего лишь 2-3% памятников культурного наследия по сравнению с 1991 годом. Объекты, которые хранят нашу историю, в том числе и государственную, тихо разрушаются за заборами
Активисты, рискнувшие их отстаивать, вынуждены физически останавливать строителей, часто рискуя здоровьем и жизнью.
Больше чем дом
Пробегая или проезжая мимо, мы бросаем взгляд на окна и витрины и редко поднимаем голову, чтобы увидеть дальше и больше. А стены не только слышат, они умеют говорить. Многие киевляне до сих пор не могут простить уничтожение святынь города в советский период и взрыв Крещатика в 1941 г. Но будучи уже самостоятельным распорядителем, государство со своим центральным городом обходится не лучше. Нередко – с молчаливого согласия его жителей.
Фото: Константин Ильянок, «Большой Киев»
«На момент провозглашения независимости в 1991 году в Украине насчитывалось около 142 тысяч объектов культурного наследия, но в государственный реестр внесены по состоянию на сегодняшний день только 9,5 тысячи, – рассказывает член координационного совета объединения общественных организаций «Киевское вече» Елена Терещенко. – В Киеве из 12 тысяч объектов культурного наследия, зафиксированных на 1991 год, в государственный реестр включены всего 164 памятника национального значения (значительная часть из которых – могилы известных людей, в т. ч. советской эпохи) и 815 памятников местного значения. На учете пребывает также около 1300 «только что выявленных объектов культурного наследия», которые годами не вносятся Министерством культуры в государственный реестр, но также должны охраняться законом».
Член координационного совета объединенных общественных организаций «Киевское вече» Елена Терещенко. Фото: Константин Ильянок, «Большой Киев»
Однако и эти крохи мы теряем с каждым годом. Елена Терещенко рассказывает, как вызывали полицию на ул. Межигорскую, 33, когда без каких-либо разрешений неизвестные сбивали лепнину и ломали стены в доме-памятнике архитектуры (усадьбе купца Вертипороха). Как останавливали строительную технику при уничтожении памятника археологии национального значения «Городище и могильник» времен Киевской Руси на горе Юрковица (Хоревица), где она получила черепно-мозговую травму. Однако полиция, по словам активистки, состава преступления в таких случаях не видит. Возбуждать уголовные дела по 298 ст. УКУ против недобросовестных пользователей памятников истории и архитектуры удается общественникам пока только через прокуратуру.
Фото: Константин Ильянок, «Большой Киев»
Что мы можем потерять – на примере пяти зданий в самом центре столицы.
Гастроном, гостиница «Кане»
Крещатик, 40
Фото: Константин Ильянок, «Большой Киев»
Здание через шесть лет могло бы отпраздновать 150-летний юбилей. Здесь жил Михаил Врубель. Молодого перспективного, но еще недорогого художника пригласили расписать Владимирский собор, но из-за неклассической подачи библейских сюжетов перенаправили в Кирилловскую церковь. А поскольку он был влюблен в жену руководителя работ по Владимирскому собору – и вовсе удалили из Киева. Спустя годы художник приехал в город последний раз – и снова к Кирилловской церкви, только теперь уже в печальный дом для страждущих душой.
В этом же здании последний раз встречались Панас Саксаганский и Иван Карпенко-Карый. В 1918 году жил гетман Украины Павел Скоропадский.
Фото: Константин Ильянок, «Большой Киев»
Крещатик до революции – это коммерческий фешенебельный район с дорогими магазинами, биржей и конторами богатых организаций. В здании № 40 тоже был особенный магазин – представительство всемирно известной фирмы Zinger.
Все это скоро негде будет рассказывать. Летом 2017 года здание горело. Его собственников обязали провести реконструкцию. Однако пока больше потерь: Елена Терещенко говорит, что статус памятника ранее распространялся на все здание, теперь предметом охраны является только фасад второго и третьего этажей. Тем временем уникальное здание продолжает разрушаться.
Фото: Константин Ильянок, «Большой Киев»
Доходные дома
Богдана Хмельницкого, 12-14
Фото: Константин Ильянок, «Большой Киев»
Здесь скорее история обыденной жизни киевлян. Доходные дома появились в губернском городе в период его бурного роста. Горожане нередко сдавали свое жилье, в том числе и усадьбы, чтобы снять комфортную квартиру в красивом доме на центральной улице. В начале XX века архитектура очень ценилась в городе – красота здания и оригинальность проекта часто были решающими факторами для выбора места жительства.
Фото: Константин Ильянок, «Большой Киев»
Жизнь была в чем-то очень похожа, а в чем-то значительно отличалась от современности. Например, пространство вокруг нынешних новостроек – это открытая, не имеющая особого бытового функционала территория. До 1918 года дворы были внутренними, огражденными – там находились обеспечивавшие быт дома службы, вход в подвальные этажи с ледниками и холодильниками, постройки для экипажей, коней и фуража. Сюда заходили бродячие артисты, циркачи и точильщики ножей, через черный ход со двора поставлялись на кухни продукты с рынка.
Фото: Константин Ильянок, «Большой Киев»
По словам Елены Терещенко, дом-памятник архитектуры и градостроительства на Богдана Хмельницкого, 12-14 сначала был признан аварийным и отселен в 2004-м. После этого появляется инвестор. «Игнорируя факт, что в 2000 г. в данном доме было официально зарегистрировано ОСМД, в 2013 г. противоправно создается новое ОСМД, которое в 2015 г. получает из коммунальной собственности памятник на свой баланс», – уточняет собеседница «Большого Киева». За этим последовали разрушения стен, несущих конструкций, общественные пикеты и в конце концов обвал памятника архитектуры, под которым погибли два человека.
Усадьба семьи Мурашко
Малая Житомирская 14а
Фото: Константин Ильянок, «Большой Киев»
На пальцах одной руки можно пересчитать художников царской России, участвовавших в именитых мировых выставках. Одним из них был и украинский художник Александр Мурашко. Его талант и необходимость учиться светской живописи перед отчимом (а может быть, и отцом) отстаивали искусствовед и руководитель работ во Владимирском соборе А. Прахов и художник В. Васнецов. Мальчик Саша даже убегал из дому, в знак протеста против решения отца учить его иконописи (Мурашко-старшему нужны были талантливые мастера в его иконописную мастерскую). Только именитые покровители переубедили родителя.
Фото: Константин Ильянок, «Большой Киев»
Усадьбу на Малой Житомирской отчим купил, когда Александр уже учился в Петербургской академии в классе Репина. В этот дом он приезжает модным европейским художником, работы которого отмечены золотой медалью Мюнхенской международной выставки и раскуплены европейскими музеями и картинными галереями. Мурашко влекло в Киев, здесь он открывает свою студию, становится инициатором «Нового общества художников» и одним из основателей Украинской академии искусств, в которой некоторое время исполнял обязанности ректора. Однако ночью 1919 художник погиб от выстрела в спину.
Значение Александра Мурашка – в развитии художественной культуры Киева. Его картины есть в Музее изобразительного искусства Украины. Но рассказать о хитросплетениях его жизни можно возле этого дома на Малой Житомирской – ни Лукьяновская усадьба художника, ни его студия на Крещатике не сохранились. Тем не менее здание уже второй десяток лет стоит заколоченное. Вокруг него тоже было немало пикетов. Сейчас на здании баннер с информацией о разрешении на проведение реставрации и строительных работ в домах 14а и 14б, датированный еще сентябрем 2016 года.
Дом Терещенко
Бульвар Тараса Шевченко, 34
Фото: Константин Ильянок, «Большой Киев»
Даже как-то неудобно рассказывать, кто такие Терещенко и что они значат для Киева. Однако напомню. Свое состояние казак Артемий Терещенко заработал на сахароварении: из-за колониальных войн поставки тростникового сахара прекратились, одновременно в царской России после отмены крепостного права помещики повсеместно продавали земельные владения. Пользуясь этими двумя экономическими факторами, предприниматель развил выгодное дело. Его продолжили сыновья и дети.
Все три поколения рода Терещенко занимались меценацтвом и благотворительностью. Не было сферы жизни или значимого общественного заведения в Киеве, где бы не участвовали Терещенко: приюты с дешевыми обедами для бедных, больница для чернорабочих, все учебные учреждения, даже школа для обучения мастеров типографий – печатные мастерские были, а работать на них умельцев почти не было. Церкви, скверы и парки – само собой разумеется. При этом суммы, вносимые в учреждения, были самыми большими из всех пожертвований в городе.
Фото: Константин Ильянок, «Большой Киев»
Третье поколение рода увлекалось коллекционированием картин. Иван Терещенко пошел дальше популярного тогда реализма и покупал первые произведения в стиле модерн. Муж Варвары Терещенко – Богдан Ханенко – приобретал произведения на европейских аукционах. Двери дома Терещенко с картинной галереей были открыты для посетителей по выходным дням. И уже тогда в Киеве знали, что собрание выдающихся произведений останется городу. К сожалению, в период смены властей и потом в 1920-е значительная часть этих коллекций была утрачена.
О том, чем был Киев для Терещенко, а они – для Киева, говорит их родовой девиз «Стремление к общественным пользам» и правило тратить на благотворительность до 80% личных доходов. Их общий вклад в город более чем в два раза превышал годовой бюджет Киева тех лет.
В доме на бульваре Тараса Шевченко провел свое детство Михаил Терещенко. Пока были живы старшие представители рода, блестяще образованный Михаил увлекался искусством, дружил с Александром Блоком, печатал символистов в своем издательстве.
В 1911 году Михаил Терещенко возглавляет семейный бизнес. И он же становится одним из инициаторов отставки Николая II, входит в состав Временного правительства. В качестве министра финансов в Киеве ведет переговоры с лидерами УЦР М. Грушевским и В. Винниченко. В результате была принята Декларация Временного правительства к Украинской Раде, признававшая право пяти юго-западных областей на отделение и автономию. А в доме детства Михаила расположилось Министерство транспорта УНР, а также прошли выборы Директории УНР.
Пережив бурную историческую эпоху, Вторую мировую войну, исторические стены разрушаются от соседства с чрезмерно высокими новостройками. Отель международной сети показал, что «все можно». На участке впритык к исторической усадьбе в стиле венецианской неоготики запланирована еще одна высотка. Пока строительные работы остановлены. Вместе с тем бездействует и собственник усадьбы, который по охранному договору должен был бы проводить реставрационные работы. Однако, по мнению активистов, у него самого имеется проект небоскреба.
Усадьба Михельсона
Пушкинская, 35-37
Фото: Константин Ильянок, «Большой Киев»
С улицы Пушкинской так и не заметишь, в чем особенность этого комплекса. Для яркости впечатлений надо зайти во двор: красивейшие фасады, разрушающиеся за строительным забором, кажутся таинственными и недоступными. Комплекс доходных домов принадлежал одному из богатейших людей Киева – Фридриху Михельсону. Предприниматель удачно влился в строительный бум конца XIX века: скупал участки на улицах, еще недавно межевавших с пустырем и не особо посещаемых горожанами, а теперь застраиваемых новыми зданиями. Кроме того, бизнесмен создал свое производство кирпича и стекла и таким образом не зависел от растущих цен на стройматериалы. Состоял гласным Думы и, по слухам, был дружен с городским головой.
Фото: Константин Ильянок, «Большой Киев»
Особой популярностью и славой пользовались Народные бани Михельсона: рассчитанные на три категории клиентов с разными расценками и услугами от тазика до бассейна, все помещения были сделаны красиво, добротно и по высшему разряду. Санитарные службы их неизменно признавали лучшими в городе. Следуя киевским традициям благотворительности, в Народных банях были и бесплатные дни для бедных. К сожалению, здания уже не существует. Беспокоит и то, как бы не постигла подобная участь и саму усадьбу Михельсона. Легендарный ансамбль, созданный в 1896 году, пустует уже более 20 лет. Сейчас он обнесен строительным забором частным инвестором. Но началу работ мешают споры относительно детского садика, построенного на этой же территории в советский период и последнее время пустовавшего.
Кто и что не ценит
«Свидетель американской независимости в Филадельфии, Пенсильвания – это туристический объект мирового масштаба. Почему же усадьба семьи Терещенко на бульваре Шевченко, 34, легендарный отель «Кане» на Крещатике, 40, дом – свидетель независимости Украины на Владимирской, 21, связанные со становлением украинской государственности и пережившие столько войн, сейчас беспощадно уничтожаются?» – говорит Елена Терещенко. Европа уже проходила подобное в 1960-70-е гг., когда в городах сносились целые исторические кварталы и застраивались новыми зданиями. Период был назван брюсселизацией, в связи с массовым сносом исторической застройки Брюсселя. Европейцы очень пожалели о сделанном, теперь берегут и реставрируют каждый даже самый невзрачный домик прошлых веков.
Дом Сикорского, авиаконструктора, создателя серийного вертолета. Фото: Константин Ильянок, «Большой Киев»
В Киеве нет стратегии спасения и сохранения памятников истории и архитектуры, считает депутат Киевской городской рады Татьяна Мелихова. Нет прописанной последовательности действий городских чиновников, и даже здания, возвращенные в коммунальную собственность, остаются покинутыми. Действительно, уже несколько лет представитель экскурсионного сообщества Арсений Финберг пытается добиться создания единой электронной базы данных памятников старины, где были бы занесены паспорта объектов и их состояние, информация о владельцах. Чиновники профильного управления ссылаются на малочисленность штата и большой объем работы.
«Каждое здание, имеющее богатую историю, в развитых странах – это престиж и дополнительный доход для его владельца», – рассказывает исследователь киевской старины Михаил Кальницкий. Правда, окупается такая инвестиция в течение более длительного срока, чем у нас привыкли. Примеры уважительного обращения с историческими зданиями в Киеве есть: театр «Сузір’я» на Ярославовом Валу и соседнее здание австрийского банка. Михаил Кальницкий считает: «В Киеве должно созреть понимание, что историческое богатство города – это в перспективе богатство жителей».